Вот Иван Сергеевич нанял меня однажды прогипнотировать свою жену, так она в таких вольностях напризнавалась во сне гипнотичном, что и меня, видавшего виды человека, изумила, а уж у Ивана Сергеевича волосы и вовсе встали дубом. Он, вместо того чтобы за плеть да жену свою по дому погонять, бросился к обидчику – мстить. «Помилуйте, – говорит ему Кузьма Платонович, – у меня с Верой Ефимовной ангажман, не отрицаю, да вы-то тут причем?» – «Какая такая Вера Ефимовна? – орет Иван Сергеевич. – Мою жену зовут Анфисой!» – «Правильно, вашу жену зовут Анфисой Васильевной, у меня грандплезьир с Верой Ефимовной, а вы-то тут причем?» Едва разобрались что к чему. Оказывается, Вера Ефимовна приезжала за день до того к жене Ивана Сергеевича да ей наболтала подробностей, а та, другая, тоже хороша: слушала, шельма, и запоминала. Вот и гипнотируй после этого дам!
– Все-таки любопытно было бы прогипнотировать будущую супругу. Да вдруг вас не окажется на месте в Петербурге.
– Я вам адресочек оставлю гишпанской гадалки. У нее книга имеется с зеркальными текстами. Вы посмотрите и все про свою супругу неверную разузнаете. Не в рассказе услышите, а уви-ди-те со всеми подробностями, словно сквозь решетку в серале.
– Так и буду мучиться от сего?
– По малейшему поводу будете бегать к гадалке да изводить себя картинами ейной неверности.
– А…
– Наказать ее не посмеете. Уж больно знатна будет ваша супруга да богата.
– Бо-га-та! Какая сладость в слове сем заключена!
– В слове, может быть, а в жизни – все наоборот.
Пандор и Протея
– Что вы делаете, Вера Никитична? Вы же своему мужу рот закалываете – шпилькой!
– Да что ж в том предосудительного, Илья Владимирович?
– Так ведь больно же ему!
– Да вы ему больнее делали, когда развлекались со мною в постели – недавно.
– Не верьте ей, Кузьма Петрович! Ваша супруга шутит. Да выньте шпильку, наконец! Невозможно смотреть!
– Да что ж тут невозможного, милый Илья Владимирович? Эфиопского царя гвоздями к трону прибивали, чтоб не сбежал.
– Да как такое может исходить из женских уст? Что вы говорите, сударыня, опомнитесь!
– Илья Владимирович, не вы ли промеж поцелуев обещали вызвать моего любезного на дуэль да избавить меня от супруга постылого?
– Вера Никитична, да как вы при живом-то муже осмелились такое заявлять?
– Вот именно, обещали.
– Не признаюсь вовек! Вы-то что молчите, уважаемый Кузьма Петрович?
– Сиди, мне говорят, болван, и молчи. Скажи кое-что, когда обратятся к тебе… к тебе – это значит, ко мне… скажи, мол, что тебе, то есть мне, все позволено: ешь, пей, веселись, да только пробки из пупка не вытаскивай. Шампанское брызнет.
– Что-то и вы каким-то странным штилем изъясняетесь. Вы подумайте, разве может приличная женщина такие вольности во всеуслышание произносить?
– Что же она такого неприличного сказала?
– Будто
