крути, а должно было меня накрыть горькое ощущение невосполнимой потери, чувство чего-то большого и светлого, прошедшего мимо. Но не накрыло.
Так вот об адвокатах. Нет ни малейших сомнений, что вышел бы из меня второй Плевако! Ну, на крайняк, третий! А все оттого, что я в совершенстве владею Словом, и вот вам яркий пример. Однажды ранней весной в городе-герое Киев познакомился я с артисткой балета. Случись это осенью или, того хуже, зимой – может, ничего бы и не было, а так произошла, запела-заискрила самая настоящая Любовь. Нельзя сказать, что у балерины это было первое чувство – она, вообще-то, была замужем, но супруг что-то строил в Африке, помогая черному континенту преодолевать колониальное наследие. Я же, поняв, что зависаю тут надолго, снял комнатку в частном доме у Сосика – шеф-повара ресторана «Верховина», старого моего приятеля. Днем у Раисы шли репетиции, а я ошивался у метро «Дарница», поигрывая в шахматы, карты и нарды. Ближе к вечеру брал бутылку «Советского шампанского» и ехал забирать ее из театра. В рестораны она ходить не любила – говорила, что ноги устали. Я, впрочем, полагаю – просто не хотела со мной светиться, но кто ж ее за это осудит? Мы садились в такси, ехали к ней домой, пили этот напиток влюбленных, я массировал ей ноги, и завершалось все великолепным сексом и крепким сном. Утром она всегда меня выгоняла и просила на нее не смотреть. Странная такая.
А надо вам сказать, что Театр – это не столько Храм искусства, сколько скопище завистников и ненавидящих друг друга творческих индивидуумов. Банка с заслуженными и народными скорпионами.
– Они завидовали моему танцу, а теперь завидуют блеску моих глаз, – смеялась Раиса, взбивая пузырьки в фужере, но мне было невесело – спинным мозгом ощущал я неотвратимое приближение драматического финала.
Конечно же, нас вложили ее заклятые подруги-конкурентки!
И вот однажды ночью в спальне разыгралась пошлейшая сцена. Я не слышал, как открылась входная дверь, но ухо уловило звук отброшенной крышки ящика в прихожей. В ящике том хранились рыболовные и охотничьи причиндалы Раисиной законной половины. Через несколько секунд началось последнее действие пьесы нашей любви.
Муж явил себя довольно крепким дядькой с неглупым лицом, отражающим, однако, крайнюю степень раздражения. Откровенно вам скажу – очень было неприятно. И не только оттого, что из одежды на мне был лишь импортный презерватив. Гораздо бо́льшую нервозность вызвала у меня двуствольная охотничья вертикалка 16-го калибра, что нервно прыгала в руках супруга. Подруга моя в смятении бежала на кухню – остановить ее он не пытался, только крикнул в спину, что телефон оборван и входная дверь заперта. Затем он полностью сконцентрировался на убийстве. Мне были брошены в лицо серьезные обвинения, отрицать я ничего не стал, вину признал полностью и попросил последнего слова.
– Послушай, – начал я, – вот нас в этой квартире трое, но почему
