Евгеньевна, – попробовал было включиться в разговор Ежиков, – я же тебе человека привел. Зачем тебе к нему еще и диплом?
Но Провоторова не обращала на него внимания. Она рассматривала меня пристально и упорно, словно пыталась выцарапать остатки моей больной души до самой крошечки.
– Сколько учился?.. Пять с половиной лет!.. Сколько экзаменов сдал? И как хорошо сдавал? Так почему же нет диплома? Что же это у вас за мода пошла – все начинать и ничего не заканчивать?! Вилен Николаевич, – обратилась она к своему помощнику; тот уже закончил беседовать с трубкой и вернулся к столу, – ты слышишь, о чем мы говорим? Что они все себе в голову вбили?!
– Почему все? – встрял я не вовремя. – У нас в группе только я один без диплома.
– Только ты?!. Ежиков, а скажи мне, мил-друг, почему ты именно этого и привел? Там что, другого не оказалось?
Несчастный Ежиков поправил узел галстука и пощелкал по широкому воротнику подбитого ватой бушлата.
– Те, что с дипломами, Наталья Геннадьевна, они в другие места целятся.
– Поняла, не дура. Значит, «Гермес» себе лучшее отобрал, а нам скинули то, что никому уже не надобно… Вилен Николаевич, а ты что же молчишь?! Тебя-то это прежде всего касается.
Суркис, не отвечая, читал мои бумажки, что подвинула ему по столу начальница. Мы трое ждали. Потом я тоже привык к его манере. Каждый текст, независимо от степени важности и срочности, он изучал методично и последовательно от первого абзацного отступа до последней точки. Я-то всегда тороплюсь узнать к чему все это, сначала проглядываю документ по диагонали, а затем перечитываю лишь то, что касается меня непосредственно. Зато, наверно, и упускаю очень многое.
Да я бы и жизнь свою, право слово, сначала пробежал бы начерно, а после потопал бы, не торопясь и в удовольствие, именно там, где нужно. Вилен же выжимал последнюю каплю смысла из каждой буквы, отыскивая подспудное значение в каждой опечатке, допуская, что и чужие ошибки могут потом оказаться весьма полезными.
– Думаю, что причин не брать – нет, – промолвил он наконец, возвращая мне документы. – Вроде наш человек.
– Ваш, конечно же ваш. Я как только взглянула, так сразу и поняла, что ваш. Вот забирайте его, отведите на место и пускай пишет заявление. А я пока тут Ежикова порасспрашиваю – что это у нас за новая политика в отделе кадров…
– Отвести я отведу, да вот только посадить его некуда.
– Найдите. Учитесь отыскивать внутренние резервы. Этому же нас учат… да все, кому другим недосуг заниматься.
Я вышел следом за Виленом. Он передвигался странной шаркающей, словно утиной, походкой и чуть медленнее привычного. Перед дверью, за которой суетились девочки в халатиках, мы свернули налево. Ну что же, подумал я, все равно рядом.
В большом зале на бетонных фундаментах стояли знакомые мне аппараты – разрывная машина, копер, приборы для измерения твердости. Маленькая сухая женщина старательно и скоро записывала что-то в канцелярской
