по цехам и отделам людей, кажется, сию секунду ненужных и отправляли рыть котлованы, колотить опалубку, заливать раствор. Недавно читал я в одной статье, один умный человек обозвал эти художества «скрытой безработицей». В принципе, я согласен, но только почему скрытой? Всем все было известно, и народ только делал вид, что смотрит в другую сторону…
Но пока я вспоминал и оттачивал свои стройотрядовские навыки, Граф набирал ХЛОПСов. Не хлопцев, а именно – ХЛОПСов. Членов Художественно-Литературного Общества Петроградской Стороны.
Граф придумал наши выставки после памятного мне визита к Юре. Сначала идея показалась смешной и неуместной, то есть не пришлась вовсе. «Эрмитаж на дому», – издевался Смелянскиий. «Не строят галерею из одной картины», – горячилась Надежда. Пончо прикидывал, кто же решится потратить хотя бы пару минут, чтобы попялиться на Юркину работу, я совсем некстати помянул милицию и другие компетентные органы, а Гарик тут же все записал на свой счет и немедленно взъерепенился, так что Сергею пришлось раскидать нас по углам.
Я-то не слишком ершился и тихо-спокойно вернулся на любимое место – под самый «Тембр», а Гарри еще долго пыхтел и приседал, придерживаясь за стояк батареи. Мне поначалу померещилось, что Граф вовсе вышиб из него оставшийся дух, до того ему хорошо удалось приложиться с левой, но – крепки мерзавцы и удивительно как живучи. Кто-то еще чего-то боялся или от кого-то предостерегал, Татьяна, кажется, вякнула нечто, относящееся не к делу, а к личности нашего хозяина, но больше всех сопротивлялся Юра, для спасения которого сия затея и предназначалась.
– Это трусливо и подло… – визжал он с подоконника.
Граф, еще потирая костяшки, настоятельно попросил его подыскать иные эпитеты. Оратор понятливо кивнул и поправился:
– Это низко и преступно…
– Положим, – согласился Сергей. – Но почему же?..
– Мы отказываемся от борьбы. Мы им уступаем. Они не хотят знать нас вовсе, не слушают, не читают, не смотрят. А мы им вдруг и заявляем – все правильно. Владейте вашими музеями, издательствами, концертными залами, а мы отойдем смирненько, отодвинемся на обочину и там поиграем в куличики. Город выстроим из песка, картиночки там прутиком начеркаем, рояльчик сляпаем понарошку – галька черная, галька белая. А ты и вовсе свои рассказики пристроишься на берегу расчерчивать. Как раз впишешься в ритм – набросал страничку, волна набежала и смыла. Можно начинать новую.
– Смиренно – не значит смирно, – ввернула вдруг Елена.
Но Юра даже ухом не повел в ее сторону.
– Мы отступаем. Мы кончены. Мы признаем себя побитыми, даже еще не попытавшись сопротивляться. Может, и в самом деле лучше так: всех на хер, а самому головой под трактор. И вся недолга.
– Мы не отступаем, – снова тихо сказала Елена. – Мы просто уходим.
– Надеешься, что найдется – куда, – наконец-то повернулся к ней Юра.
– Я
