ответила: «Милый, милый!И я тоже. Умру с тобой…»
В рассказе же происходит «снятие» трагизма ироничным комментарием: «Однако же, как оказалось, Даша выдала в этот момент свое самое гениальное произведение. Ни раньше, ни позже ни один текст такой силы не производила ее мятежная душа». Сопоставление мотивов истерии и «сочинительства» имеет неметафорическую природу. Переплетение известных обстоятельств с новыми, такими как арендованная квартира, дачный домик, «вякающий», а не говорящий Алешенька, имплицитно вводит в текст противопоставление образа лирической героини А. А. Ахматовой современному персонажу, не способному прикоснуться к бытийной глубине существования. Автор иронизирует над сложившейся ситуацией: «Добавочным призом в этой трагедии было не только то, что он (Алешенька. – О. С) отключил свои телефоны, но и то, что дверь в квартиру была защелкнута на дополнительную кнопочку…» [Петрушевская, с. 21, 26]. Дарья, как и ахматовская женщина, оказавшись в двусмысленной обстановке, не понимает свое состояние разлада с миром, но оказывается способной бороться за чувство. Это отличает ее от лирической героини А. А. Ахматовой. Однако, примиряясь с конфликтом, разрешая его молчанием, персонаж попадает в область комического, зеркально отражая ахматовскую героиню, утверждающую человеческий дух и нравственные ценности, сознательно обрекающую себя на страдание во имя высшей любви. Аллюзийный поэтический образ напоминает об архетипе женщины, участь которой – хранить домашний очаг и быть кроткой. Стремление поэта противопоставить свою героиню серости и обыденности заменяется у Л. С. Петрушевской на противоположное: Дарья – характерный типаж женщины 1990-2000-х годов, которая жаждет соответствовать стереотипу – приличная женщина имеет мужа. Понимание ахматовской женщиной диссонансов внешнего мира, внутренних перипетий, выразительно представленных в деталях – «беспомощно грудь холодела», «темный дом», – незнакомо Дарье. Современная женщина видит «шальную кнопочку» внутреннего замка на двери и «смеется, рыдая», но ее образ, построенный по принципу антиномичности, утверждает противоположное эпохе серебряного века стремление к переоценке ценностей, равнозначной отказу от былых идеалов. По своей нравственной природе решение Дарьи (согласие на брак с «обманщиком») асимметрично действию лирической героини А. А. Ахматовой. Ахматовский эскиз внутреннего и внешнего облика любящей женщины, ее бунт против бытового понимания счастья в образе героини Л. С. Петрушевской оборачивается готовностью принять свою судьбу, но одновременно в ее поведении отмечается театральный жест против внешних препятствий. В рассказе «Порыв» аллюзия служит деконструкции концепта «любовь» в его прежнем понимании. У А. А. Ахматовой сердечное чувство представлено через драматическую коллизию как экзистенциальная эмоция. В рассказе же Л. С. Петрушевской прослеживается тенденция к изменению идеологических параметров – на смену «песне последней встречи» приходит эмоциональный жест – «порыв», лишающий идею жертвенности сакрального значения.
1. Ахматова
