должны носить кимоно.
– Но я же не японец! Я буду выглядеть глупо!
– Не волнуйся, Куруто-кун, мы привыкли, что иностранцы носят традиционную японскую одежду, – засмеялся Кицуне.
– Иностранцы смотрят много нашего аниме, а потом приезжают в Японию и думают, что они японцы, – сказал Акума. – Раздевайся, пожалуйста!
Курта раздели по пояс. Джинсы он, раскрасневшись до кончиков ушей, пообещал снять после того, как его облачат в кимоно. Итак, в три пары рук, будто Курт был каким-то принцем, на его тонкое бледное тело надели сначала белое нижнее кимоно, а потом черное с красным набивным рисунком, которое идеально правильно запахнули и повязали оби (*пояс для кимоно).
– У тебя такая белая кожа… – заметил Кицуне, сравнив свои смуглые руки с белой, как снег, кожей Курта, сквозь которую проглядывали голубые вены. – Готов поспорить, если бы ты был гейшей, тебе бы даже не пришлось наносить пудру.
– Что ты несешь?! – шарахнулся Курт, совершенно красный от стыда и готовый побежать куда глаза глядят.
– Не дергайся, пожалуйста! – пихнул его Акума и, взяв в руки гребень, заставил сесть на пол. – Думаю, самурайская прическа будет тебе к лицу, – сказал он, придирчиво рассматривая тяжелые длинные пряди цвета вороного крыла, а затем принялся их расчесывать.
– Эй, хватит! Что за дочки-матери? – распищался опозоренный Курт.
– Мы делаем тебя похожим на японца, дурак, чтобы ты меньше бросался в глаза постояльцам!
– Вы делаете меня похожим на педика!
– Заткнись! Это твои волосы?
– Нет, блин, у Мартина взял поносить! Конечно, мои!
– Они чернее ночи! Любая девчонка обзавидуется!
– И твои глаза, Куруто-кун, – сказал Гин, уставившись на Курта в упор. – Они такие черные, что в них даже не видно зрачка.
– Ты очень необычный иностранец, Куруто-кун, – сказал Кицуне. – Иностранцы обычно светлые и голубоглазые и изо всех сил стараются вести себя прилично, но ты совсем не такой.
– Хватит пялиться на меня, жуткие вы психи!
Итак, всеобщими усилиями Курта превратили в прекрасного бледнолицего юношу в роскошном кимоно и с аккуратно собранным на затылке пучком черных волос, оставшиеся пряди которых красиво и щедро струились вниз по стройной спине. Короче, зря Гин, Акума и Кицуне рассчитывали, что постояльцы не будут обращать на него внимания. Одетый на японский манер, Курт был красив до слёз. К тому же, из-под кимоно у него торчали кеды и джинсы, которые он наотрез отказывался снять, ссылаясь на то, что не намерен расхаживать по Никко в халате и трусах.
Поэтому за чайным столиком он извинился за то, что не может сидеть в традиционной японской позе, и вальяжно скрестил ноги по-турецки.
– Когда в гейзер-то полезем? – поинтересовался он, пока Гин наводил чай по всем правилам чайной церемонии.
– Сначала чай.
– Фу, я не хочу его пить! Ненавижу ваш зеленый чай, он такой
