мыслит никто об обмане.И быть с такой женщиной – счастье!..
Готовы сгореть от желаний
до самого-самого пепла.
Мне грезится роза в тумане.
И, кажется, время ослепло.
Я, как вензель в седой оправе
Гимнастёрку носил нараспашку
и мундир мой не знал петли.
Что сказать о моих рубашках:
в них я цвёл, и они цвели.
До чего же люблю я свободу
и в рубашках, и в прочем во всём.
Но прошла на меня нынче мода
и не жгут сердцеедки огнём.
Я, как вензель в седой оправе,
ни о чём нынче не говорит.
Только лицам внимательным нравлюсь,
подмечают: старик – эрудит.
По моей ли цивильной одежде,
по глазам ли, ушедшим в себя?
И алмаз был в земле камнем прежде,
а теперь свет он льёт, голубя.
Я сижу над стихом, как огранщик,
белый свет распуская в цвета;
я и в детстве страдал этим раньше —
это счастье, кем правит мечта.
Нет сомнений теперь как в поэте.
Как мальчишке простили грехи:
«Хулиган, а держал всё в секрете.
Это надо ж, как пишет стихи!»
Я себя никогда не забуду,
с алой розой, был юным, сравнюсь.
На селе обо мне пересуды,
я, красавец, лишь только смеюсь.
Всё под звездой в судьбу сошлось
АГМИ и СМИ, и МГУ,
и Литературный институт
у меня остались за плечами.
Упорство, кроме рабский труд,
бессонница к тому ночами —
всё под звездой в судьбу сошлось,
порой душа в слезах кричала!
И, как на свете повелось,
в том нет конца и нет начала.
А стоит проклинать судьбу,
когда себя в большом мы ищем?
И звёзды в чёрную трубу
не угодить, по бездне рыщут!
И кто не хочет стать звездой,
под стать вон той – едва мерцает?!..
И ступа с Бабою-Ягой идёт, бредёт сама собой,
и жизнь свою не замечает.
Когда вокруг очертит круг беда
Когда вокруг очертит круг беда,
и свет в душе измученной померкнет,
припоминаю светлые года,
как открываю в юность пусть и дверку.
В ней я оставил голубую тень,
как роздымь, с ароматами сирени.
А нынче цвет сиреней, как кистень,
и не бросают голубые тени.
Мне красоты души не занимать.
Гляжу на мир я теми же глазами.
И в памяти мне в душу смотрит мать,
и мироточит вдруг душа слезами.
Не соглашусь – взять так и умереть!
Как всё на этом свете умирает.
О, Боже мой, прошу Тебя, ответь.
Но Бог молчит и круг мой замыкает.
Царица Тамара
Ах, какие арки у моей Тамарки,
с белыми колоннами фронтон.
После
