сейчас обедает, но сегодня он не желает никого видеть кроме тебя.
Евфросиан произвёл на юношу сильное впечатление, ибо всем своим внешним видом он напоминал грозного Зевса в хорошем дорогом облачении придворного.
– Садись, – сказал он не менее грозным голосом, показал на обильно накрытый стол. Стоявший позади раб наливал вино.
От богатого убранства стола глаза Пантолеона разбежались. Чего здесь только не было: и печёные фазаны, удобно расположившиеся на огромном блюде, и сыры всевозможных сортов, и засахаренные фрукты, а, также, жареный поросёнок с уткою, всевозможные фрукты и вина.
– Здоровый человек должен хорошо есть, ибо в пище заложена сладость Богов, – сказал Евфросиан, – я люблю наблюдать за тем, как вкушают мои ученики дары Богов.
Пантолеон молча сел на предложенное ему место и приступил к трапезе.
Наконец, Евфросиан улыбнулся:
– Мой друг из Никомидии пишет мне, что ты отличился большим талантом в познании наук. Чем же привлекло тебя врачебное искусство?
– Когда-то я хотел излечить свою мать, которая умерла в тяжких муках, но не смог.
Евфросиан кивнул:
– Хорошо, я обучу тебя всему, что знаю сам, и ты станешь прославленным лекарем, ибо ты нравишься мне, и я вижу в тебе настоящее усердие.
В этот момент подошёл один из рабов с тазом воды, куда Евфросиан окунул руки.
– Жить будешь у некого пресвитера Ермолая. Он охотно принимает у себя молодых врачей, однако император к нему не совсем благосклонен.
Затем вытер руки о поданную материю и поднялся из-за стола:
– Сейчас иди. Мне нужно побыть наедине с собою.
…Ермолай жил скромно, хотя некогда и сам был из аристократии. Это был почтенный старец, державшийся с достоинством, спокойный и одухотворённый. Жил он один, питался скромно, и Пантолеону пришлась по душе такая обстановка.
Войдя в дом, он долго стоял возле иконы с изображением лика Лучезарного; Ермолая это заинтересовало.
– Тебе нравится? – с любопытством спросил он.
Пантолеон кивнул.
– Да.
– А знаешь ли, кто изображён на этой иконе?
– Учитель Христ, что на третий день воскрес.
– Откуда тебе это известно?
– Христа знают все, но мне рассказывала об этом покойная мать и Савел Галлилейский, что обучал её.
– Знаю его, – сказал Ермолай, – Ныне он вновь путешествует по Иудее и проповедует имя Учителя. Есть много других учеников Его, как я, например.
Пантолеон ещё раз посмотрел на светлый лик Учителя, вспомнил своё детство, и ему стало грустно.
– Слышал я, что император не благоволит к христианам? – спросил Пантолеон.
– Не благоволит, – согласился пресвитер, – ибо некогда предки его преследовали Учителя и были
