style="font-size:15px;"> – Вон он наш парень, в сортир пошел.
Худощавый мужчина с прямоугольной лысиной нетрезвой походкой пробирался к туалетам. С грохотом закрылась дверь. Френсис бросился вслед за ним.
Джозеф сунул руки в карманы и покачался на каблуках:
– На самом деле нацистской партии не существовало до тысяча девятьсот двадцатого года, так что вряд ли на них воздействовали газовые выбросы из Олдкасла… Ага. Вот и Френсис вступил в переговоры с нашим другом.
Френсис выволок лысеющего чувака из сортира. Парень пытался застегнуть брюки, все еще не прекращая начатый процесс.
– Пожалуйста, я все могу объяснить, я не знал, что возвратить нужно было на прошлой неделе… в смысле, деньги у меня есть, я ведь никогда не говорил, что у меня нет денег, правда?
Френсис протащил его мимо нас, направляясь к выходу.
– Они завтра у меня будут, как только банки откроются, все будет о’кей, клянусь! – И откуда-то с вымощенной булыжником улицы: – На самом деле у меня есть деньги, это не проблема, мы можем…
Дверь с грохотом захлопнулась.
– А сейчас девочка, которую вы так долго ждали! Единственная, неповторимая и необыкновенно сексуальная Кайлиии!
Свет приглушили, и из динамиков заорала «Совсем Плохой»[53]. Любительский час закончился.
Джозеф снова сверкнул зубами:
– Итак, джентльмены, с вашего позволения, у меня есть еще кое-какие неотложные дела. Наслаждайтесь представлением.
Хитрюга дождался, когда Джозеф присоединится к Френсису на улице, и только тогда уставился на меня:
– Сколько ты должен Энди Инглису?
Я повернулся спиной к бару, – кровь стучала в ушах почти так же громко, как музыка. Господи, кажется, все закончилось. Махнул рукой Стиву насчет еще одного стакана воды.
– Очень может быть, что Мальчик-день-рождения жил рядом с Кэмерон-парком, когда был мальчишкой. Так что тебе в твоих поисках придется зайти гораздо дальше, чем на девять лет.
– Эш?
А Кайли на сцене показывала всем, что и как нужно делать: висела вверх ногами, обвив бедрами шест, – и луч софита блестел на ее расшитом блестками бюстгальтере.
– Хватит. Слишком много на сегодня. – Я провел языком по двум качающимся коренным зубам. – Даже для меня.
В соседней кабинке кто-то натужно рыгал. Я плеснул водой в лицо, сделал глубокий вдох и посмотрел на себя в зеркало. Долбаный полудурок. Еще раз плеснул водой, вытерся горстью зеленых бумажных полотенец, вонявших прокисшим молоком. Аромат смешался с вонью от обоссанных полов и горькой блевотины.
Посмотрел на часы – половина одиннадцатого. Скоро у Сьюзан последний выход, и можно будет убираться отсюда к чертовой матери. Пока Джозеф с Френсисом не вернулись.
Самое время глотнуть свежего воздуха.
На двери пожарного выхода красовалось объявление «ДВЕРЬ ОБОРУДОВАНА СИГНАЛИЗАЦИЕЙ», но она все равно была открыта – в зазоре торчал
«Bad to the Bone», популярная композиция блюзового музыканта Джорджа Торогуда 1982 г.
