мелодию, строку.
И вверх тормашками там грусть-покой,
А страхи – лишь простая пустословь,
А засуха идёт с небес рекой,
И ненависть конечно же – любовь.
Музе
По городу попытать судьбу
Иду одна, расправив спину,
И в эту тихую гульбу,
Как в море, удочку закину.
О муза, красоты сестра,
Средь улиц незаметна вовсе.
Быть может, где ты есть с утра,
И мы с тобой пересечёмся?
Ты нежно взглянешь на меня,
Когда пройдёшь летяще мимо.
Перемигнёмся сном огня,
Как двое тайностно любимых.
Блаженный
По снам столичным ворожённым
Ходьбой размеренной
Идёт бродяжничать блаженный,
Идёт потерянный.
Судьбой оставленный и братом,
В даль несусветную,
Как пехотинец по Арбату,
В часы рассветные.
Один с улыбкой и с бедою –
Не юн, не дедушка.
Через плечо сума с водою
Да с чёрным хлебушком.
Стучит клюкою по окошкам,
Бредёт беспутицей.
В двери колотится ладошкой:
Пусть все пробудятся.
Пусть все увидят да узнают,
Что за метелицей
Возможна радость Первомая,
Хоть и не верится.
Со всюду выгнан и обобран
Уличной шоблою.
Три раза предан, дважды обмер,
Но верит в доброе.
Мальчонка даст ему копейку
Да сушек связочку.
Бродяга снимет тюбетейку,
Расскажет сказочку.
Потом на люд с глазами влаги
Глядит из проседи.
Ох, вы бедняги, бедолаги,
Спаси вас, Господи.
Декабрь, тридцать первое
Декабрь, тридцать первое. Тиха
Москва, её проулки опустели.
И лишь зима, одетая в меха,
Свои несёт песцовые метели.
Ни духа – будто город нежилой,
Стоят одни в снегу дворы-колодцы,
И даже дворник поутру метлой
По уличной дорожке не скребётся.
Предпраздничная стихла суета.
В метро темно, просторно и безлюдно.
Придёт состав – от морды до хвоста
Пустой, как позаброшенное судно.
Весь транспорт над и под подопустел,
Уже доехал люд к родным, любимым.
И только я без суеты, без дел
В автобусе вдоль улиц еду мимо.
Уже давно гирлянды накрутя,
