style="font-size:15px;"> Как ни странно, тревога полковника оказалась небезосновательной: через полчаса досье таки пропало.
Его изъял Тормоз. Которого Скрыбочкин, вновь с угрозами рыскавший среди поднятых по тревоге подчинённых, встретил в коридоре.
– Ишь, вырядился во всё генеральское, – опознал полковник известного в городе сумасшедшего. – Украл, наверно, кителёк-то?
– Гы-ы-ы, – подобострастно выставил зубы Тормоз, торопливо выворачивая свои пустые карманы.
– На кой мне сдались твои карманные унутренности, когда ты хформу одёжи нарушаешь, – Скрыбочкин снял с его головы генеральскую папаху, водрузив вместо неё свою прожжённую окурками фуражку. – Бери мой убор, штоб не нарушалась субординация. Или не знаешь поговорку: без атамана дуван не дуванят? И вообще – нечего выставляться. Живи осторожнее. Это тебе не поле перейтить, не здря же в руссконародной пословице про то говорится. А ты ходишь и выставляешься во все стороны улыбкою, точно объелся пчелиным салом на три года вперёд! Нехорошо это, друже, не по рангу тебе… Так што давай беги отсюдова, лихобед злосчастный, покамест я тебя в дурдом сызнова не запрятал!
Сопровождённый дружелюбным пинком, Тормоз выбрался на улицу. Он хохотал в ночном мраке и прыгал вокруг редких автомобилей, и подмахивал ногами, выкрикивая лозунги демократической направленности. Он был доволен. Потому что сумел куском проволоки открыть одиночную камеру, где сидел подозреваемый им в отцовстве Корецкий, и вернуть тому, несмотря на протесты, папку с компроматом.
…Корецкий не успел выскочить наружу: таинственный генерал со страшным лицом бросил папку к его ногам и быстро запер дверь, успев сказать лишь загадочно-зловещее:
– Батя… нечесна, бляха.
Начальник типографии прибитым зверем метался среди голых стен, не находя места, чтобы спрятать проклятое досье. Тут камеру вновь отворили, и на пороге появился зелёный от обиды на жизнь полковник Скрыбочкин, а с ним – гражданин с депутатским значком на крапчатом от винных капель лацкане. Упомянутый гражданин взглянул на застывшего Корецкого и отрицательно пошевелил головой:
– Нет, это не Лев Толстой. Рожа дюже мудаковатая. На такого классика глянувши, любой скажет: шо напишет писака, не слижет и собака.
– Досье, – вместо оценки прошептал Скрыбочкин перехваченным от удивления горлом.
– Шо? – не расслышал депутат.
– Обратно похитил досье, – пояснил полковник сквозь тяжёлое дыхание и вытянул указательный палец в сторону Корецкого. – Нет, ты только погляди, какой махровый шпион… Упрямственный прохиндей, дальше некуда. Видать, дюже жирная рыба по любой мерке.
И, подскочив к арестанту, сорвался на крик:
– Видать, хорошо тебя обучали воровскому делу! Да жаль, главному не доучили! Тому, што ежли украдёшь чужое, то после обязательно
