то «меланхолического певца», то безмятежного эпикурейца, воспевающего радости жизни, то «бедного стихотворца», то «философа ленивого», то «смелого жителя небес», воспаряющего к солнцу, то «друга человечества», потрясённого при виде всепроникающего невежества, то трибуна, открыто выражающего стремление «воспеть свободу миру», «на тронах поразить порок». Это разнообразие ролей отражает напряжённые поиски юным поэтом своей дороги в искусстве и жизни.
В произведениях Г. Тукая 1905—1907 гг., по наблюдениям Г. Халита, преобладает тенденция к идеализации призвания поэта. Для лирического героя стихотворений «Газетным наборщикам», «О перо!», «Поэт и голос» и др. поэт – «избранник Всевышнего», получивший свой дар от Божественной силы69. Для Г. Тукая неприемлемы встречающиеся в произведениях А. С. Пушкина иронические отзывы о деятельности стихотворца (см., например, «История стихотворца»), поскольку поэтическое слово отождествляется с Божественным. Но для Г. Тукая, как и для А. С. Пушкина, важна просветительская направленность творчества, напоминающая о себе каждый раз, когда речь идёт о всесилии слова, его способности преображать человека и окружающую его действительность. Показательна в этом плане чрезвычайная продуктивность светоносных образов в лирике Г. Тукая. Так, в стихотворении «Пушкинә» («Пушкину», 1906) он сравнивает стихотворения классика русской литературы с ярким солнцем – источником жизни и света, символом демиургической силы космического разума. Н. М. Юсупова, анализируя традиционную для татарской литературы систему символов, отмечает, что распространённый в арабо-мусульманской поэзии образ солнца являлся символом божественного величия70. В данном значении он функционирует и в этом произведении Г. Тукая:
Нә шагыйрьдер у кем әшгар аңа Мәүлядан ихсандыр.
Кәсавәт кәлмәйер кальбә, – сәнең шигърең мөнафиһа,
Нәчек кем шәмсә каршы парлайыр дөнья вә мафиһа.
<…>
Кәлер рәүнәкъ колүбә сүзләреңдән, җанә сайкаллар!71
(Бог столько сил в тебя вложил, исполнил вдохновенья!
Моя душа не знает тьмы: ты жизнь в неё вселяешь,
Как солнце – мир, так душу ты стихами озаряешь!
<…>
От слов твоих исходит свет, и ты в веках прославлен…72)
В татарском литературоведении данное произведение рассматривается как написанное в жанре оды (мадхии73). Светоносные образы соответствуют жанровой эмоции восторга перед творениями великого русского поэта. Сравнения Пушкина и его произведений с солнцем, творений поэта с цветами, плодами деревьев, соловьями создают ощущение величия, грандиозности, всесилия гения, определяют принадлежность его сочинений к категории прекрасного. Р. К. Ганиева отмечает: «Бакча, чәчәклек, былбыллар, төрле-төрле яктылык сурәтләре ярдәмендә Тукай романтикларча Пушкин поэзиясенең матурлык эстетикасы үрнәге («рәүнәкъ-гүзәллек,
Халит Г. Многоликая лирика. – С. 166.
Юсупова Н. М. Космогонические символы в лирике Г. Тукая // Филология и культура. – 2014. – № 1 (27). – С. 155.
Тукай Г. М. Әсәрләр : 6 томда. – 1 т. – 84 б.
Тукай Г. Стихотворения / пер. с татар. – С. 59.
Мадхия (араб. – ода, хвалебное стихотворение, панегирик) – жанр восточной поэзии; лирическое стихотворение, написанное в честь важного исторического события или какого-либо известного человека с перечислением и восхвалением его достоинств и заслуг (Татарская энциклопедия : в 6 т. – Казань : Ин-т татарск. энциклопедии АН РТ, 2008. – Т. 4. – С. 16).
