ему о сожженном хуторе Молчана, а также о найденных останках чужака. И слух о том, надо полагать, уже накрыл все городище. Нынче же Чеслав не хотел попусту молотить языком, пересказывая увиденное в своем походе на дальний хутор. Пусть лучше Кудряш живописует о том. У самого же Чеслава были дела поважнее.
Выбравшись за ворота селения, парень украдкой огляделся по сторонам, не видят ли его чьи-то любопытные очи, а убедившись, что нет, заторопился в сторону леса. Он шел, все дальше и дальше удаляясь от людского пристанища. Еле приметная тропа ловко таилась, скрывалась среди травы. Если кто об этой тропке не ведал, то никогда бы и не подумал, что ей привычна людская нога, разве что лапа или копыто звериное. Но люди все же ходили по ней. Редко, но ходили.
А вела та тропа к старухе Маре.
Ходить же к ней строго-настрого запрещено было люду всего племени. И запрет тот суровый был наложен верховным волхвом Колобором. Однако люд, кто посмелее и у кого большая надобность была, ходил. Опасались гнева сурового жреца и Великих, но ходили.
Мара была когда-то давно изгнана из их городища, да так давно, что кроме ее самой никто, наверное, и не помнит – за что.
О причинах слухи ходили разные. А она хоть и помнила, но никогда о том никому не говорила. И жила теперь эта древняя старуха в лесу за болотом в каменной пещере одна. И был у Мары дар знахарства. Знала она про болячки людские и звериные многое, да про снадобья, коренья и травы лесные, пользующие их, еще больше. Судачили в селении, что позналась она с духом леса, и именно он поведал ей свои премудрости и тайны. Однако что только люд не болтает!
Тропа обогнула болото, на котором вовсю расходились лягушки, будто стараясь перекричать одна другую, и юркнула в сторону колючих кустарников. Чеславу не надо было выискивать и высматривать, куда ступить по малоприметной дорожке. Своевольный парень еще с малолетства не раз хаживал по ней повидать старую отшельницу. Было у него дело к ней и сейчас.
Преодолев заросли и попетляв тропой еще какое-то время среди деревьев, Чеслав вышел к небольшой поляне, покрытой буйной травой и цветами, – сразу видать, тоже малохоженой. С противоположной стороны той поляны высились небольшие скалы, поросшие кустарником, тщедушными деревьями и мхом, а в них таилась едва приметная расщелина. Там в пещере и обитала изгнанная старуха.
Он пересек поляну и вошел в каменное обиталище – небольшую, но просторную пещеру, в стенах которой было еще несколько ниш. Чеславу не надо было напрягать глаза, чтобы осмотреться. Вверху, в каменном своде, освещая жилище дневным светом, зияла неровными краями сквозная дыра. Мара говорила, что это Великий Перун Сварожич в гневе из-за того, что споткнулся как-то о скалистую твердь, метнул молнию и пробил в камне брешь.
С последнего прихода Чеслава сюда ничего не изменилось. Под стенами пещеры все так же лежали колоды, на которых располагались многочисленные ступки, плошки и горшки всякой величины со снадобьями и зельями. И как прежде неисчислимое множество
