необходимость.
Мне сложно описать чувство, которое я получила от тишины. Я знала одно: это не облегчение.
Ощущение похоже на то, когда находишь в своей комнате большого паука, уходишь за шваброй, возвращаешься – а его и след простыл.
Я поднялась на ноги, шатаясь от вновь накатившей тошноты. Дом был каркасный, отделка была только в ванной комнате и на кухне. В остальных – дерево. Лезвие ножа застряло между досок по самую рукоять.
Может, в другой день, у меня и получилось бы его вытащить, но сейчас я чувствовала себя ужасно слабой и напуганной.
Даже мелькнула мысль о том, что никакого ножа на самом деле нет, что мне только кажется.
Я давно догадывалась, что у меня есть определенные проблемы. Здоровые люди не причиняют себе вред. А тут еще и это. К тому же, галлюцинации при расстройстве личности дело неудивительное, но я сталкивалась только со слуховыми и только если сильно уставала или испытывала стресс.
Я придавила пятки к полу, перенесла центр тяжести назад и тащила нож на себя, стараясь держать его параллельно полу.
Повесим здесь мою фотографию из первого класса… Все равно мама ничего не заметит. Она вообще кроме своих чертежей ничерта не замечает.
Как раз в момент, когда лезвие потихоньку начало выходить из стены, а после нож оказался в руках, посадив отдачей меня на пол, чего я почему–то не ожидала, он выпал из руки, и я инстинктивно попыталась его поймать.
Я схватилась за лезвие, заново порезав едва взявшиеся коркой вчерашние ранки.
Стало так обидно, что я расплакалась. Ничего не хотелось, кроме как забиться в какой–нибудь укромный уголок до скончания веков.
– Зачем вы провели ритуал? – я, как подстреленная, вновь подскочила из-за того же голоса.
Почему не ушел, я же просила уйти!
– С каждой каплей твоей крови я становлюсь сильнее. Прими меня, и мы обратим последствия, пока не слишком поздно.
Я не ответила. Я упала лицом в пол, обхватив голову руками, и только больше зашлась в рыданиях.
Волосы неприятно прилипли к свежему порезу на руке.
– Прекрати и утри свои слезы, жалкое создание.
Если я сейчас закричу, он исчезнет?
– У нас нет времени. Ты сама звала меня, и я стану худшим проклятием твоей жизни, если ты этого не исправишь, Ева.
– Как я могу исправить то, чего не совершала? – пора перестать ему отвечать, а то ведь так можно привыкнуть и решить, что это в порядке вещей.
А это ненормально. Меня закроют в психушке, а потом я никогда не устроюсь на работу.
Да брось, как будто ты собиралась доживать до совершеннолетия и проживать то, что потом обыкновенно происходит. Рано или поздно мы покончим с собой, это единственное, что не дает нам уйти в депрессию окончательно, верно?
– Да что не так у тебя с головой?!
Я даже успела забыть о его существовании, поэтому вздрогнула, обнаружив, что навязчивая галлюцинация все еще здесь и, похоже, вовсе не собирается исчезать.
– Я
