сглатывает и кивает, провожая его взглядом так, словно остаться наедине со мной – самое ужасное, что может случиться. Когда скрип перил и ступеней стихает, Пит возвращается к работе. Я подхожу ближе, и его челюсти сжимаются, точно я тигр, обнюхивающий добычу.
– Не хочешь смотреть на меня?
Он разделывается еще с одной доской и кидает в общую кучу, а после наконец поднимает голову.
– Это правда ты?
– Это правда я.
Я касаюсь его разгоряченного предплечья. Теперь у него такая же загорелая кожа, как у Роберта.
– Не так я представлял нашу первую встречу. – Он кладет пилу на стол и ставит руки в боки.
– Ты ее представлял?
– Надеялся, что ты хотя бы… – на миг он крепко сжимает губы, – поговоришь со мной.
– Прости. Джейн умерла, Молли так переживала. И я тоже. Я была сама не своя в те дни.
Я умираю от того, как ты похож на брата. Я погибаю от тоски по нему.
– И именно поэтому я на тебя не злюсь.
– Нет?
– Нет.
В порыве неловкости он хватает со стола скребок и начинает крутить в руках.
– Не хочешь говорить?
– Хочу, – признает он, краснея до самых ушей.
– Значит, мир? – я протягиваю ему руку.
Он кидает скребок к другим инструментам и оглядывает свои ладони.
– Я убирал в конюшне до этого – у меня руки в грязи.
– У меня тоже.
Он стягивает с плеча тряпку, вытирает руку и протягивает мне. Пожатие оказывается крепким, но жмет он не в полную силу. Боится причинить мне боль? Кожа грубая и шершавая, пальцы в ссадинах и мозолях – рабочие руки, каких не было раньше у Роберта. Каких никогда не будет у Сида.
– Мне нужно закончить с этими досками сегодня.
– Я не спешу.
Когда он принимается за работу, я оглядываю мастерскую и стол, заваленный инструментами столяра. Судя по виду, за ними, как и за лошадьми, тщательно ухаживают. Размеренному движению пилы время от времени ленивым ржанием отвечают лошади. Среди верстаков, лобзиков, ножовок и стамесок я чувствую себя странно, но это что-то приятное, разливающееся теплом в груди.
– Почему ты перестала отвечать на мои письма? – спрашивает Пит, разделавшись с последней доской.
– Не перестала.
– Я ничего не получал два с половиной года.
– Я писала тебе каждый месяц, даже после того как ты перестал отвечать.
– Я отвечал на все письма, которые получал.
Мы оба задумываемся.
– Как я и полагал.
– И что же ты полагал?
– Их кто-то перехватывал. Мне хотелось в это верить. Хотя более вероятным было то, что ты забыла обо мне.
– Я так не поступила бы.
– Но
