de l'industrie française. Paris, 1844. P. 10.
33
I. P. 120.
34
Этот бюджет представляет собой социальный документ не только благодаря данным, полученным в результате наблюдений над одной семьей, но и в силу попытки сделать глубочайшую нищету менее кричащей, самым тщательным образом разбивая ее на соответствующие рубрики. Тщеславием, не оставлявшим ни одно из своих бесчеловечных проявлений без соответствующего параграфа, уважение к которому отражается в них, тоталитарные государства вызывали цветение ростка, дремавшего, как можно в связи с этим предположить, уже в ранних стадиях капитализма. Четвертый раздел бюджета старьевщика – «Культурные потребности, развлечения и гигиена» – выглядит следующим образом: «Образование детей: школа оплачивается работодателем – 48 франков; покупка книг – 1.45 фр. Помощь и подаяния (рабочие этого слоя обычно не подают никому). Праздники и торжества: обеды семьи в одном из пригородов Парижа (8 раз в год): вино, хлеб и жареная картошка – 8 фр.; обеды из макарон, приправленных маслом и сыром, с вином, в Рождество, на Масленицу, на Пасху и Троицу: расходы отнесены к первому разделу; жевательный табак для мужа (собираемые самим рабочим недокуренные сигары) – в размере от 5 до 34 фр.; нюхательный табак для жены (покупается) <…> 18, 66 фр.; игрушки и другие подарки ребенку – 1 фр. <…> переписка с родными: письма братьев рабочего, живущих в Италии: в среднем одно в год <…> Дополнение. Важнейшая статья доходов семьи при несчастных случаях – частная благотворительность. Ежегодные накопления (у рабочего нет накоплений на будущее; его прежде всего заботит, чтобы обеспечить свою жену и дочь всем, что только возможно в его положении; он ничего не откладывает, проживая день за днем все, что зарабатывает)». (Fredéric Le Play. Les ouvriers europééns. Paris, 1855. P. 274–275.) Дух подобных исследований иллюстрирует саркастическое замечание Бюре: «Поскольку человечность, да и просто приличие не допускает, чтобы людям давали умереть подобно скотам, то в благодеянии пожертвованного гроба отказать им никак невозможно». (Eugene Bure. De la misère des classes laborieuses en Angleterre er en France; de la nature de la misère, de son existence, de ses effets, de ses causes, et de l'insuffisance des remèdes qu'on lui a opposés jusqu'ici; avec l'indication des moyens propres à en affranchir les siciétés. Paris, 1840, T. l. P. 266.)
35
Занимательно проследить, как мятежный настрой постепенно пробивает себе дорогу в различных редакциях заключительных строк стихотворения. В первой редакции они звучат следующим образом:
C'est ainsi que le vin règne par ses bienfaits,
Et chante ses exploits par le gosier de l'homme.
Grandeut de la bonté de Celui que tout nomme,
Qui nous avait déjà donné le doux sommeil,
Et voulut ajouter le Vin, fils du Soleil,
Pour réchauffer le coeur et calmer la souffrance
De tous ces malheureux qui meurent en silence.
В 1852 году они звучали так:
Pour apaiser le coeur et calmer la souffrance
De tous ces innocents qui meurent en silence,
Dieu leur avait déjà donné le doux sommeil;
Il ajouta le vin, fils sacré du Soleil.
Наконец, после существенного изменения смысла, они приобрели в 1857 году следующий вид:
Pour noyer la rancoeur et bercer l'indolence
De tous ces vieux maudits qui meurent en silence,
Dieu, touché de remords, avait fait le sommeil;
L'Homme ajouta le Vin, fils sacré du Soleil!
[Чтоб усыпить тоску, чтоб скуку утолить,
Чтоб в грудь отверженца луч радости пролить,
Бог создал сон; Вино ты, человек, прибавил
И сына Солнца в нем священного прославил!
36
Сент-Бёв, Шарль Огюстен (1804–1869) – французский литературный
