не виноват – какая разница, – заговорил Кощей. В голосе явились нравоучительные нотки. – Он выставил нас на посмешище. Кому-то может показаться, что с темными силами можно играть. Даже заигрывать.– Нет, это не так. Он вовсе не думал…
– Дальше больше. Кто-то может подумать, что нами можно помыкать, а то и управлять! Нет. За такое только смерть! Ты должна убить его. И всех в деревне.
Алёнка застыла. Лицо сделалось суровым. Она поднялась, не сводя с Кощея глаз. Хрупкие плечики расправились, спина выпрямилась.
– Если кто сбежит – не гонись, – продолжал красавчик деловым голосом. – Пущай расскажут прочим. И главное – крови побольше. И девок с дитями не жалей…
– Ни за что!
Кощей не сразу понял, что она сказала, продолжая расписывать расправу.
– Хватит! Нет, – в голосе девицы звучало едва ли не больше льда, чем в словах Кощея. – Этого не будет!
– Что? Не понял?..
– Я не стану никого наказывать, – тихо проговорила девица. Боль хлестнула, словно плеть. Алёнка охнула и сжала голову ладошками.
– Я не расслышал, – громыхнуло в ушах.
– Нет!
Новый удар, длиннее и острее.
– Ты о чем там бормочешь?
– Я не стану никого… А-а-а!…
Она закричала и вновь повалилась на пол. Девица корчилась и колотила каблуками по доскам, а Кощей, брезгливо подобрав губы, следил за этим из рамы картины.
– Точно не станешь?..А если так? А вот тут в животе у тебя целый узел боли. На него я ещё не нажимал. А если убрать возможность дышать? А если прихватить сердечко!?
Боль чуть отступила. Ровно настолько, чтобы она снова могла слышать и понимать слова. Кощей изволил бохвалиться.
– Ты наверно не знаешь, чего у людей внутри и как это все зовется. Но я уже давно все изучил. У вас там столько всего интересного. И каждая селезенка вопит от боли, только ухвати её посильнее…
Алёнке и правда казалось, что внутри нее шарят чужие злые руки, кромсая и давя все, за что ухватятся. К этому невозможно было привыкнуть.
– Я прекращу, – донесся сквозь боль вкрадчивый голос красавчика, – только скажи, что ты готова исполнить…
– Н-не-ет! – выдохнула Алёнка и разрыдалась. Ей было очень жаль себя, страх терзал тело едва ли не сильнее Кощея, и казалось ещё чуть и она сдастся. От этого девице делалось ещё страшнее.
– Нет, нет, нет! – зачастила она, и Кощей понял, что на сей раз она твердит не о себе.
– Так значит?! – прогремел над ней голос. – Тогда я сам уничтожу эту деревню. Никого не пощажу!
Но Алёнка уже не могла вместить в себя его угроз. Она вжалась в стену и непрерывно мотала головой.
– Нет! Я не могу! Нет!.. Не стану…
Было видно, что ещё немного и она соскользнет в спасительное небытие.
– Ну уж нет! – вскричал Кощей. Боль пронзила все нутро девицы. её выгнуло и скрутило. Она забилась на полу, стуча каблучками и выгибаясь. Изо рта вырывались страшные
