покаяние Святому Канторо и Молчащим сестрам.”Вот как они назывались, оказывается. Не сказать, правда, чтоб это чем-то Мойре помогло.
– Меня святовали как Мойру семнадцать лет назад, – начала она послушно. – В деревне Пречистое, Святой Томо и Святой Ляшко это делали. Там я и жила, и ничего не делала такого, за что бы мне испрашивать прощения у кого-то, кроме своих Святых и своих соседей.
– Очевидно, это изменилось, – уточнил писец, продолжая шкрябать.
– Мне явился злой дух, – с трудом сказала Мойра. – Он принял вид охотника Альдо, который умер недавно, и уверил меня, что Альдо жив и его закопали живым. Я пошла на кладбище и разрыла могилу, Альдо достала, а дальше не помню ничего, только то, что меня Святой Бово с помощником застал и про грех мой первым объяснил. Потом и Святой Томо мне указал, что я виновна, и изгнал меня из Пречистого.
“Тяжелый се грех, тревожить мертвых. Но хуже пятно на твоей душе, что позволило злому духу говорить с тобой.”
– В каких отношениях ты состояла с этим охотником, Альдо?
– В каких что?.. Никаких сношений у нас не было, – твердо ответила Мойра. – Девушка я.
“То подтверждено, но да не о том спрашивает Исповедующий брат. Были ли вы дружны с тем охотником, или ты была ему обещана, или враждовали?”
– Ничего такого. Просто из одной деревни были. Да он ни на кого и не смотрел, самый красивый он был, и из богатого дома. Его отец, Старый Ормо, в Святом Марше ходил, и жену свою привез из страны А. Мне-то куда за ним? Ни красотой, ни семьей, ни умением не вышла.
Исповедующий брат посмотрел искоса на Святого, и тот словно бы кивнул. Что-то, что только они между собой понимали, прошло между ними, и Мойре оставалось только гадать, что они присудили ей.
– И что было, когда тебя изгнали, грешная?
– Я вышла из города, и злой дух снова ко мне пришел, – Мойра аж зажмурилась, когда это говорила. Когда все было тогда, когда Альдо говорил с ней, все казалось почти нормальным и почти правильным, и даже почти понятным. Но признаваться во всем этом Святому и его писцу было ой-как, Святушки, страшно.
– И ты снова поверила этому духу?
– Святушки, помилуйте, – Мойра подняла к лицу руки, связанными в запястьях, и закрыла ладонями лицо. От движения ткань грубой робы скользнула по ожогам, и девушка вздрогнула от боли, и даже несколько слезинок проступило. – Я ж ничего в таких вещах не понимаю. Пришел Альдо, говорит, похоронили неправильно, потому что, мол, мать моя из страны А. Сказал, нельзя их в земле хоронить, надо жечь. Просил о помощи! А как не помочь? А меня уж и изгнали и прокляли, куда мне?
“И ты решила сильней душу свою загубить? Чтоб охотнику этому помочь?”
Писец только языком поцокал неодобрительно, продолжая торопливо записывать.
– Да как отказать-то было?
– И что ты сделала?
– Пошла на кладбище, откопала тело. Ну, и потащила его подальше. А когда
