тоже.
Светлана принесла чай и пирог. Мое скромное воспитание сработало вопреки наставлению Степана.
– Знаете, я совсем не голодна.
– Ох, брось меня обманывать, детка, – возмутилась Светлана. – Я эту мантру повторяла двадцать лет, пока танцевала. Мы все в балете были не голодны, иначе…
Она махнула рукой, и я вжала голову в плечи.
– Я тебя не заставляю есть первое, второе и компот. Пирог вообще диетический. Так что не сопротивляйся.
– Не сопротивляйся, – повторил Степа одними губами и кивнул на место рядом с ним.
– Кто тут сказал про пирог? – услышала я другой мужской голос, очень похожий на Степин, но громче.
Я вздрогнула, подумав, что это Мирон. Но в гостиную вошел Борис Бероев. Я видела его на фото в газетах и в новостной хронике. В жизни он был таким же: статный, высокий, очень приятный и радушный.
– Вот этот человек никогда меня не подведет, – радостно сказала Светлана.
Она подставила мужу щеку, и он поцеловал ее.
– Степка привез подружку? Очень симпатичная юная леди. Не слишком юная, сын? Мне нужно позвонить адвокату?
Борис, как и Светлана, протянул мне руку и пожал, накрыв мою ладошку второй рукой.
Мои уши горели. И сама я пылала как алый сигнал светофора.
– Она не моя девушка, – пришел на помощь Степан. – Это студентка Юрия Сергеевича. Она совершеннолетняя и пишет о новаторстве в живописи. Хотела познакомиться с Мироном и его творчеством.
– Ох, ну и дела, – Борис скривил лицо и неожиданно обнял меня. – Сочувствую, девочка. Ты храбрая. Глупенькая, но храбрая.
– Перестань, Боря. Ты совсем ее перепугал. Мирон – твой сын, а не исчадье ада. Он талантливый, а не сумасшедший.
– Знаю, Светик. Я шучу, конечно. Простите меня, милочка.
– Кристина, – подсказала я.
– Кристиночка, извини, – повторил Борис. – Я человек простой, приземленный. Мне бывает нелегко в этой творческой семейке.
Простого в нем не было ничего. Разве что фасад его дома. Но эта обманчивая простота стоила дороже башенок и выдавала тонкий вкус архитектора.
– Измучился, бедняга, – поддела его жена, передавая тарелочку с куском пирога. – Понимаете, в какой атмосфере я живу, Кристиночка? Мужчины! Юмористы! Еще и художники. Все трое.
Степа тоже взял себе пирог и сказал:
– Мы стараемся тебя беречь, ма.
– Ты мой золотой, – Света похлопала сына по щеке. – Очень мило, что говоришь за всех. Да и стараешься за всех тоже.
– Я, что ли, не стараюсь? – обиделся Борис.
Я начала хихикать. Они очень забавно пререкались. Семейная перепалка, такая же теплая, как запах пирога и атмосфера в доме Бероевых. У меня такого не было.
Нет, я росла в нормальных условиях. Меня любили, хоть и не баловали. Но мама с папой очень много работали. У них не хватало времени на чаепитие с домашним пирогом в обед среди рабочей недели. Если вечером
