на вопросы, советовала и подсказывала. Письма с фермы благодаря этому становились живее, обширнее – почувствовав заинтересованность Уильяма, драконюшие начали смелее рассказывать о проблемах и предлагать решения. Какие-то Энн одобряла, и Уильям уже начал приглядываться к самому инициативному из парней с мыслью о том, что его пора продвигать по службе.
Одно огорчало: полётами и разговорами о драконах дело не ограничивалось. Уильяму и Энн всё же нужно было появляться вместе на публике – были прогулки по холодным садам, были открытия выставок, были балы и приёмы. На последних Уильям старался избегать герцогиню Сазерленд, которая одолевала его подколками. Отчего-то она решила, что притворившиеся влюблёнными не могут не влюбиться в действительности, а когда Уильям пытался спорить – загадочно хмыкала и отказывалась приводить разумные доводы.
Кого ещё Уильям с удовольствием бы избегал, так это Эвелину Шиптон. После того, как на балу Двенадцатой ночи она оскорбилась в ответ на его пренебрежение, Уильям считал их знакомство благополучно завершённым. Но мисс Шиптон быстро позабыла обиды и с тех пор при каждой встрече пыталась с ним флиртовать. И, конечно же, танцевала: не имея способа отказать, Уильям вынужденно вписывал своё имя в её бальную книжку снова и снова – и снова и снова мужественно сходился с нею в котильоне.
Словно нарочно, мисс Шиптон оставляла для него исключительно медленные танцы, во время которых невозможно было уклониться от беседы. Приходилось выслушивать рассказы о её достижениях: свежей вышивке, разученной мелодии и прочая. Иногда, правда, мисс Шиптон заговаривалась – вместо похвалы себе или Уильяму меняла тему на ту, что её и впрямь волновала. Часто речь заходила о платьях, затрагивала малоинтересные сплетни, но порою она жаловалась на сестёр и мать, торопящих с замужеством. В такие мгновения Уильяму даже становилось совестно: девушка находилась в тех же условиях, что и Энн, но если к последней он испытывал сочувствие, то мисс Шиптон откровенно избегал. Если для того, чтобы успокоить родню, ей нужен был танец с графом, почему бы не помочь бедняжке?
Уильям и помогал, но всё же скрепя сердце. То самое сердце, которое пело, когда в его объятиях снова оказывалась Энн. В последнее время подобное случалось нечасто: она пользовалась всё большей популярностью – поговаривали, что скоро последуют предложения. И, хотя им обоим полагалось радоваться, Уильям и Энн старательно избегали разговора об этом, а когда его заводил кто-то другой – предпочитали мрачно отмалчиваться.
Оттого приёма в своём собственном имении Уильям одновременно ждал и страшился. Он хотел встретиться с Энн, показать ей драконью ферму и не сомневался – она будет в восторге. Но вместе с тем Уильям понимал, как свет воспримет происходящее: наверняка многие думали, что они с Энн готовятся объявить о помолвке. Если же этого не произойдёт, всевозможные виконты получат свободу действий и не преминут ею воспользоваться.
– Вас что-то беспокоит, милорд?
Погружённый в невесёлые мысли,
