непроизвольно издавал глухой звук «Т». Вначале издавал, потом воссоздавал. Получилось раз шестнадцать.
– Мне и сейчас это не нужно.
– Зачем же тогда едешь к Измайлову?
– «Т», «Т», «Т», «Т»… Не знаю… Ну, деньги я твои потратил…
– И что? Я ведь тебе никаких условий не выставлял.
– «Т», «Т», «Т», «Т», «Т», «Т», «Т»…
– Да перестань ты языком щёлкать, – он надел менее серьёзную маску. – Денег-то много потратил?
– Нормально, – ответил я неопределённо.
– И сейчас испытываешь нечто вроде морального дискомфорта – деньги растранжирил, нужно отрабатывать, да?
Свежезелёный поезд весело сожрал пассажиров, и на короткое время платформа опустела. Язык хотел было ещё раз «Т-Тыкнуть», но я удержал его от совершения столь бездарного поступка.
Знаешь, когда первобытные люди впервые развели огонь, – Александр непроизвольно моргнул глазами. Глаза были серыми, – они радовались не только тому, что могут согреться и приготовить жареную пищу. Они восхищались зрелищем. Совали в костёр пальцы и пробовали угли на вкус. Обжигались, конечно, но величие огня познавали. Неандертальцы, дикари… В твоём случае, дело не только в деньгах. Впрочем… Впрочем, я по-прежнему не настаиваю на том, чтобы ты серьёзно относился к нашему предыдущему разговору. А деньги? О них я уже забыл. У меня на тот момент был небольшой излишек, так что, без проблем. В котором часу с Измайловым встречаешься?
– Сейчас еду.
Народу возле нас вновь прибавилось – верная примета, что на подходе новый поезд.
– Как там Марина поживает? Слышал, ты заходишь периодически?
– От кого слышал?
– Как от кого? – он удивился. – От неё. Я ведь звонил. Она что, не говорила?
– А, ну да, – вспомнил я, – говорила. Между прочим, постоянно о тебе спрашивает, – поводил ладонями в воздухе, имитируя движения иллюзиониста в цирке, – вот про «это».
– А-а… Про это… – Александр сфокусировал взгляд на подбегающем поезде, – Поедем-ка сейчас к ней. Пошли, пошли, а то опоздаем.
– А как же Измайлов? – еле успел протиснуться следом за ним в вагон.
– Ничего страшного, подождёт. Не такая уж важная птица, как ты решил.
Двери закрылись. Перрон стремительно умчался в левую сторону, оставив окнам подземную ночь.
– На сон похоже, – спиной прижался я к поручню, – всё как бы само по себе происходит. С одной стороны – не логично, а с другой – всё так логично и просто, что даже вопросы не возникают. Как в этом тоннеле. По логике вещей в двенадцать часов дня должно быть светло. Но по другой логике – откуда в тоннеле взяться свету, если здесь даже лампочек нет?
– Это смотря что называть сном, и чем в данный момент является сон, – сейчас глаза Александра «покоричневели». – В своё время, в хазарском государстве существовала каста жрецов, называющих себя
