Суриков. Юродивый, сидящий на снегу. 1885.
Мыкалка седой-преседой. Про таких говорили: как лунь. Он и есть – птица лунь
Напевая, Мыкалка оказался напротив царского, главного, входа. Бережно опустился на колени, держа стакан. Затем положил смиренный поклон. Затем встал, вздыхая – стакан не расплескался, – и продолжил свой странный обход.
Можно было ожидать, что матушка Ольга, пожилая монахиня, у которой известное чутье на Мыкалкины выходки, выйдет и прогонит непрошеного певца. Но и матушки Ольги не было поблизости. Так что Мыкалка за вокальные упражнения выговора не получил. Пел он старательно: почти как певчие.
Тягучая золотистая тишина казалась вечной. Прозрачные кисти лучей окружали землю легкой дымкой: готовили к ночному холоду.
Внезапно, почти бесшумно из двери настоятельского домика показалась тень; гравий чуть хрустнул. Худющий и длинный отец настоятель, мелькнув по краю двора, одному ему доступным входом проникнул в храм. Мыкалка словно не видел его. Однако, закончив, наконец, полоскание, авторитетно высказался:
– Вот до чего довели отца настоятеля! Во своем владении ходит аки вор.
Мыкалка был не совсем не прав: за отцом Игнатием охотилась вся Москва и чуть ли не вся Россия. В последнее время Батюшка спасался от набегов паствы в алтаре. Почти не выходил оттуда во время службы. Говорят, даже спал в алтаре.
Мыкалка сел рядом: ситчик под кожаной безрукавочкой и белесое лицо: глаза. Прикрытые дрябловатыми веками, блеклые, но с белоснежными белками. Что, говорят, признак недюжинного здоровья. В Мыкалкины-то годы!
Тут-то обрушилась водопадом нижезаписанная повесть.
Мыкалка поведал ее как-то очень скоро; так и не знаю, почему рассказанное запечатлелось в моей памяти. Однако.
Глава 1. День первый
Бобренев монастырь. Коломна. Фото Д. Ометсинского.
Повесть началась нынешним Великим Постом и закончилась новосельем героев. Правда, героев в повести больше, чем двое, да и описанные приметы времени соответствуют теперь уже прошлому (повесть писалась мною не один месяц). Пишущий не может не отстать от времени. Но и обгоняет свое время, намечая перспективу грядущего. Как бы простым карандашом.
Пробуждение ото сна не всегда напоминает музыку. И уж совсем не похоже на будильник. В нем бездна трепета, как перед броском в холодную воду, как в замирании на верхней ступеньке, с которой вдруг удивительным образом открывается крыша. С которой виден весь город… и небо.
Стеша спешила: слишком мало времени, чтобы добраться с Пятницкой, где в небольшом особнячке, по определенным дням и часам, начинались и заканчивались ее трудовые будни – спешила на Ярославский вокзал. Чтобы успеть взять билет и сесть в электричку, обозначенную в расписании числом 661, отправляющуюся в 16:08 до Сергиева Посада.
Стеша могла не успеть к началу первого постового вечернего богослужения и потому волновалась. Денек
