свой взгляд назад!
Следы под лапами растают,
И всё смолчат. Они смолчат.
Огонь в округе, страх в глазах.
И запах шерсти обгоревшей.
Не смей бросать свой взгляд назад,
Из дыма чёрного воскресший.
Пришла пора давно прощаться
И в одиночестве царить.
Ведь кто захочет возвращаться
К тому, кто мог тебя убить.
Я в изумлении прочёл его, не до конца понимая то, что она хотела донести до меня. В прошлый раз я читал стих о Кларине, а сейчас, видимо, Клементина решила рассказать свою историю.
– Этот стих о тебе? – робко спросил я. – Тебя изгнали из стаи?
– Тяжело говорить об этом, – запнулась волчица. – Наверное, будет правильнее сказать, что я сама ушла.
– Ты можешь снова дать мне странный чаёк, который всё расскажет за тебя.
– Такие настойки слишком токсичны для того, чтобы использовать их по нескольку раз в день. Я сама расскажу…
Её взгляд был таким грустным, полным горя от утерянной любви… Такой взгляд я уж точно ни с чем не смогу перепутать. Губы волчицы побелели и тихо начали произносить: «Я была единственной бурой волчицей в стае чёрных волков. Все мои братья и сёстры издевались надо мной. Я была нелепой мутацией, позором семьи и материнским несчастьем. Каждый день мне приходилось выдерживать упрёки, укусы, раны, подаренные моими сверстниками и взрослыми оборотнями. Но однажды я взмолилась к богине Луне, чтобы та подарила мне признание и прощение… А в итоге я лишь получила целительскую силу в залечивании собственных увечий».
Повисла недолгая пауза, прежде чем Клементина снова продолжила повествование: «Я сбежала. И мой старший брат Канн был первым, кто желал этого. Я скиталась по лесу в надежде найти пристанище. И нашла его в любви к белому волку из стаи серых, Энгу. Мы поселились на окраине леса, завели волчат и радовались каждому дню, прожитому вместе. Но Канну побега оказалось мало. Ночью он пришёл, загрыз Энга и наших детей, презрительно облизнувшись мне в лицо…».
Слёзы текли по её щекам и губам, аккуратно падая на шерстяной капюшон.
– Я не смогла их исцелить, даже с помощью магии. Это бремя я несу с собой который год, вместе с жаждой мести!
Я не знал, как я могу поддержать её… Эту историю было слышать очень больно. Я коснулся её руки.
– Тебе не стоит так расстраиваться из-за меня, – тоскливо заявила она. – На сегодня с тебя хватит впечатлений. Пора.
Волчица обняла меня, и я растворился в её объятиях, оказавшись на своей постели, в окружении зелёных стен психиатрической больницы.
– Долго же ты спал, – зевнул Эмиль. – Я уже начал переживать.
Я протёр сонные глаза и приподнялся.
– А чьё имя ты там бормотал? – поинтересовался он. – Ясения какая-то…
– Ксения, – поправил я его.
– Во-во,
