один цветок. Но соседка была одинокой и старенькой, и по возрасту могла бы быть ему, скорее, бабушкой, чем матерью. Да и умерла она уже несколько лет назад. Получалось, что теплоту только этой старушки Евгений в жизни и видел.
«Может быть, – рассуждал он сам с собой, – именно такие отношения и бывают у родственников? Меня ведь никто не просит иногда ходить к ней на кладбище, класть на могилу розу, мысленно разговаривать с ней там, на кладбище»
Потом в памяти мелькали уже незнакомые женские лица, несчастные старушки в переходах метро, опустившиеся алкоголички, но все это были чужие лица.
Неизвестно, что подтолкнуло Евгения поехать в сумасшедший дом, захотелось ли ему ощутить на себе родственные связи или только что-то узнать о родственниках, а может быть, это было простым любопытством, но он твердо решил поехать. И хотя теперь для него совершенно очевидно, если бы он тогда никуда не поехал, ничего бы с ним не произошло, жизнь его оставалась бы прежней, ровной и безмятежной, душа его не была бы так изуродована, и слово «эмиграция» оставалось бы для него бессмысленным, чужим звуком.
Да, это так – ничего бы с ним не случилось. Но странно другое: теперь, когда его жизнь окончательно разрушена, он нисколько не жалел, что узнал правду о себе, о своей матери, отце…
Когда Евгений объявил своему начальнику, что должен ехать на похороны матери, тот впервые за много лет посмотрел на него, как на равного себе. Повел себя так, будто и его это касалось, будто ему всегда было известно, что у Евгения была мать.
«Как же могут меняться люди… – думал тогда Евгений. – В этом отвратительном, ядовитом маленьком зверьке он впервые обнаружил нормального доброго человека, без напускной важности и хищного безжалостного взгляда».
– Возьми недельку выходных, мы оплатим… – услышал Евгений от человека, который ему и полдня-то без упреков и оскорблений никогда не давал.
Дорога оказалась долгой. После переполненной электрички пришлось брать такси.
– На обследование? – спросил таксист.
– Почему вы так решили?
– А мы туда только за этим и возим.
– А посетителей, или родственников не возите?
– Какие посетители, какие там родственники? Вы что? С кем там разговаривать? Алики…
– Алики? Почему Алики? – спросил Евгений.
– Ну а кто ж они, без мозгов-то? Жалко их, конечно, но жалостью ничего не изменишь… – посмотрел на Евгения, осекся и улыбнулся, маскируя свою неловкость.
– Да, – протянул Евгений, – без мозгов беда… А вы сами-то когда-нибудь там, ну, в доме этом были?
– Нет, конечно. Я же нормальный. Но мне рассказывали, как там. Я же говорю, на обследование людей туда-сюда возил. Вот уж тридцать лет, как туда-сюда вожу, на это и живу… Вот они мне
