чтобы передать родственникам тела погибших и выразить скупое братское сожаление, ушел остаток ночи и почти весь следующий день, после чего дюжина отправилась к Никсу заливать скорбь огненным медом. За эту неделю они навидались достаточно ужасов. Старкальд немного посидел с ними, поковырял тушеное мясо с грибами, но напиваться не стал – во хмеле его скорее одолевали скверные мысли.
Он вышел из жарко натопленного дома, поежился и запахнул ворот куртки. Речка рождала холод и притягивала шальной ветер с холмов.
Глухо пробил вечерний колокол, служивший для жителей призывом к окончанию работ и скорому ужину. Сам исполин остался со стародавних времен, когда такие махины еще умели отливать без изъянов.
Переполох прошлой ночи спал, город успокоился. На узких улочках затихал привычный повседневный шум, люди отправлялись по домам – поближе к теплу очага, в котором живет частичка Умирающего Творца. Огонь снимает ломоту в костях, и дарит спасительный свет, отпугивающий чудовищ.
Пастухи загоняли в стойло тощий скот, лавочники и менялы, вздыхая, собирали непроданный товар с полок, женщины искали по улицам непоседливых детей. Склонившись до самой земли, едва плелись хворостянщики, взвалившие на спины непомерный груз. Дружинники подтрунивали над сменой, заступавшей на дежурство. Где-то на другом конце города перебранивались беспокойные псы. В Искре их много: в летнюю пору они помогают пасти овец или охраняют поля с посевом, а зимой выступают как тягловая сила для малых саней.
Старкальд пересек центральную площадь, вымощенную камнем, и направился к пристани. Северян по большей части кормило море, их земли мало годились для выращивания ржи и пшеницы.
Чем ближе к гавани, тем больше воздух густел от запахов соли и свежей рыбы. Когда-то и сам Старкальд задумывался, не пойти ли ему в китобои, но на суше от опасности по крайней мере можно убежать, а вот посреди моря чудовище добычу не упустит.
– Скоро! Уже скоро он придет! – верещал оборванный сумасшедший, что жил у кучи мусора, мимо которой проходил Старкальд. – Бог из будущего! Скоро он явится! Пока не поздно, примите его сторону! Он щедро наградит всякого!
– Пошел прочь! – замахнулся на него угрюмый пышноусый гончар.
То был Дрим, давний знакомый сорнца. Он громыхал возком с горшками навстречу по прихваченной морозцем грязи. Старкальд коротко кивнул ему. Следом за ним тащилась девочка в красном чепчике, размахивая пестрой лентой. Нитта. Лучезарная улыбка малышки каждый раз отозвалась в сердце Старкальда грустью о собственном потерянном детстве. Как и он сам, беженка лишилась родителей до того как научилась говорить. Она вроде бы пристала к одному бродяге, который чудом провел ее через половину Нидьёра до самой Искры, а после скончался. Дрим, давным-давно потерявший обоих сыновей и жену, взял сироту к себе. Город полон подобными печальными историями.
Дом встретил его пыльной, бездушной тишиной и заледенелыми полами. Он жил один, если не считать дворовой собаки, которую изредка запускал
