глаза.
Мы пошли вереницей один за другим. Замыкал процессию Ройс, к которому я уже привыкла и радовалась, что именно он был у меня за спиной.
Преодолев узкий проход, мы оказались в просторной подземной галерее с высоким потолком. Над головами висели сосульки, а стены казались вымазанными кремом. Правда, на ощупь твердым, как камень. Откуда-то сверху проливался солнечный свет. Вдалеке слышался шум воды.
Из галереи вели два прохода. Дождавшись, когда вся группа будет в сборе, Алтимор свернул в правый. Здесь он был вынужден склонить голову, чтобы не задеть макушкой одну из сосулек. Кириану нагибаться не пришлось, а я и вовсе прошла как по обычному коридору. Только бедный Ройс был вынужден едва ли не присесть.
Пройдя метров пять, мы снова вышли на открытое пространство. Здесь было маленькое озеро, в которое с сосулек капала вода. И по гладкой, как зеркало, поверхности то и дело шли круги.
Слева от озера оказался закуток, в котором лежал продолговатый валун. За ним, как за столом, сидела сухенькая старушка с седыми волосами. С одной стороны они были заплетены в тоненькие косички, из которых торчали цветные бусины, а с другой топорщились во все стороны.
Увидев нас, женщина широко улыбнулась, показывая полубеззубый рот.
– Черный лев вернулся к зоркой орлице.
– Как ты и предсказывала, Деити, – Алтимор приблизился к каменному «столу», оставив нас позади.
– И ты привел деву, – заметила женщина.
Взгляд ее бледных, возможно, когда-то голубых глаз был цепким и внимательным. Она словно видела людей насквозь. Меня передернуло.
– Подойди, дитя, не бойся, – она встала с каменной табуретки, на которой лежал отрезок шкуры. – Я тебя не укушу.
Алтимор вытянул руку, приглашая меня присоединиться к нему. Я бросила вопросительный взгляд на Кириана, и тот кивнул. Я выступила вперед и встала рядом с принцем.
Старушка обошла меня, осматривая, как портниха, собирающаяся снять мерки. Затем подхватила кончик моей черной косы и, потянув, выдернула волос. Как ни странно, мне не было больно.
Вернувшись с ним к столу, она достала из-за пазухи кожаный мешочек и высыпала на гладкую поверхность пять полированных костяшек. На них были вырезаны незнакомые символы.
Она взяла вытянутую костяшку, похожую на фалангу человеческого пальца, о чем мне не хотелось думать, и обмотала мой волос вокруг нее. Затем она попросила, чтобы и Алтимор отдал свой волос. Грива у него была, конечно, что надо. И как он сохранял такой блеск в походных условиях?
Деити взяла костяшку побольше в форме треугольного зуба и обмотала волос принца уже вокруг нее. После чего подняла с пола глиняную чашку и бросила в нее обе костяшки.
– Что ты хочешь знать? – спросила старушка, поднимая на принца бледные глаза.
– Что меня ждет по возвращении в Фортундейл?
Женщина кивнула и, накрыв кружку морщинистой ладонью, принялась бормотать. Я не могла разобрать ни слова. Даже не знаю, что это был
