он прикрыл нас своим могучим телом от вражеских пуль и осколков. Да его наградить за это надо!
Дремов, наконец, засмеялся:
– Ага, именной шашкой!
Я тоже не отставал от него:
– И табличкой с надписью – «Немецко-фашистскому танку Т-4, погибшему смертью храбрых, за спасение красных командиров».
И мы расхохотались, забыв о надвигающейся опасности. В это время в дверь постучали, и вошел Сергей Иванович:
– Я вижу, что у вас все в порядке. Как сказал классик: «Бойцы вспоминают минувшие дни». Вы в курсе, что сегодня госпиталь эвакуируется?
Мы одновременно кивнули, а доктор продолжил, обращаясь ко мне:
– Вот ваши документы, товарищ лейтенант! Я, конечно, нарушаю инструкцию, но уверен, что так будет лучше. А ваших, извините у нас нет.
Это он Дремову, а тот понимающе кивнул:
– Конечно, откуда они у вас? Я же в поиск уходил без всяких бумаг. А вышли мы на участке соседней армии, я же сказал об этом Дубоносу. Он должен был запрос сделать в мою часть. Хотя неизвестно, где она сейчас находится? Перемешалось все.
– Ничего, разберутся. А медицинские бумаги останутся у меня, понятно?
После утвердительного ответа доктор продолжил:
– Сейчас принесут вашу одежду. С этим у нас строго, сохраняем все, что было у раненых.
Мы переглянулись:
– Доктор, а…
Сергей Иванович приложил палец к губам:
– Понял. Это немного позже. Сейчас вам сменят повязки, а после можете переодеться.
Он глянул на меня:
– Хотя вам, молодой человек, будет сложновато.
– Ничего, товарищ военврач, как-нибудь упакуемся!
Доктор поднялся:
– Ну хорошо, оставайтесь. Я зайду через полчасика.
Он вышел, почти сразу пришла медсестра и поменяла повязки. Только пришлось ее попросить, чтобы потоньше бинтовала. К тому же, экономия перевязочных средств. Потом пришел санитар и принес нашу одежду. Дремову я помог одеться почти без проблем, а вот самому-то пришлось несладко. Из Володьки помощник был никудышный, я извивался, как червяк, но все-таки одеться мне удалось. А вот с обувью вообще беда. Левый сапог я натянул, а голенище правого пришлось разрезать финкой. Которая, к моему удивлению, не пропала, а была положена в этом же сапоге. В конце концов, я справился и с этим. Еще предстояло натянуть комбинезоны – Володьке пятнистый, а мне танковый. Общими усилиями одолели и эту проблему. А вот фуражка моя пограничная имела довольно жалкий вид – вся мятая, грязная и, к тому же, на ней имелись два пулевых отверстия. Я просунул в них пальцы и показал Дремову.
– Надо же, снова повезло тебе, Витек! Мог бы и остаться на ничейной земле. Отвечать я ему не стал и принялся приводить свой головной убор в надлежащий вид. Нельзя сказать, что это мне удалось, но получилось, более или менее, прилично.
В дверь снова постучали, и вошел доктор, держа в руке саквояж:
– Молодцы,
