пленных танков?
– А про то и про другое.
– Значит так, товарищ старшина. По первому случаю мы с тобой соглашаемся. А вот со вторым неувязочка, не верим! Это, скорее всего, были танкисты. А не какие не разведчики.
– Нет точно, разведчики!
– Ну, тогда танк был всего один, ведь правда, старший лейтенант?
Я посмотрел на Дремова, и он согласно кивнул. Рядовой Волков встрял было в разговор:
– А…
Но старшина оборвал его:
– Помолчи, пацан! Ведь это же они!
Тот ничего не понял:
– Да кто они-то, товарищ старшина?
– Разведчики эти самые, балда! Как же я сразу не разобрался? Ведь все сходится!
Рядовой Волков недоуменно переводил взгляд то на меня, то на Полищука, а тот уже раскипятился не на шутку:
– И комбинезоны у них в масле и бензином воняют, и пришли они с той стороны. И особист этот долбанный к ним прицепился, как клещ. Точно, они это!
Он так рассуждал, как-будто нас тут и не было, зато остальные раненые заинтересовались слишком уж бурным поведением старшины. И один из них прикрикнул:
– Не пыли, пехота! Людям отдохнуть надо, не в санатории находимся, старшина!
Тот препираться не стал и голос понизил без всяких возражений:
– Ну признайтесь, товарищи командиры. Народ должен знать.
Дремов посмотрел на меня и предложил:
– Ну что! Надо рассказывать, лейтенант. Иначе они от нас не отвяжутся, да и напридумывают, черт знает что! Потом не отмоешься. И шум в вагоне ни к чему, людям действительно надо отдыхать.
Я с ним согласился:
– Валяй! Только покороче. А то у меня уже глаза слипаются.
Народ набился в наше отделение, как килька в банку, и даже, кажется, перестал дышать. А Дремов выдержал паузу и начал рассказывать. Да, в нем умер великий артист, он изобразил все в лицах, даже немного приукрасил, но получилось очень впечатляюще. Заканчивая свое эффектное повествование, он обратился к рядовому Волкову:
– Вот видишь, Андрейка, как все получилось? Ни медалей, ни орденов, ни благодарностей в личное дело от начальства. Я бы сейчас не отказался оказаться в Москве и получить какую-нибудь награду из рук товарища…
Он наморщил лоб, немного призадумался и добавил:
– Ну, скажем, Буденного! К тому же, Семена Михайловича! Вот и все, ребятки. Послушали сказочку на ночь, а теперь расходимся и баиньки, до утра. Завтра милости просим к нам, но выступать будет другой товарищ.
Дремов картинно указал на меня:
– Вот, Герасимов Виктор Владимирович, лейтенант пограничной стражи.
Потом добавил уже серьезно:
– Все, бойцы! Отбой!
Раненые нехотя разошлись, для них это дремовское выступление стало хоть каким-то развлечением в унылой госпитальной жизни. Наверное, у них тоже немало геройских историй, но рассказ
