тайно бродят по тропам, которые ты пытаешься нанести на карту. Мало кто из твоих соотечественников испытывает к тебе благодарность, хотя никто особо и не возражает. Судя по всему, в наши дни квендели относятся так ко всему, что им неизвестно. Но скоро все изменится, к счастью или к сожалению.
Слова его прозвучали как пророчество, и внезапно таинственный гость выпрямился во весь рост. Бульрих и Карлман даже съежились от неожиданности, когда над ними взметнулся плащ господина Штормовое Перо, заслонив все вокруг, словно черный туман.
Не в силах пошевелиться, охваченные ужасом квендели беспомощно вглядывались в стремительно сгущающуюся тьму и вслушивались в призрачный голос. В конце концов он сделался таким гулким, что каждый слог отдавался эхом. Вскоре стало казаться, что в комнате звучит не один, а множество эфемерных голосов, шипящих и звенящих, принадлежащих неизвестным существам.
Мой час уже близок,
Он скоро придет.
Никто не узнает,
Никто не поймет.
Готовит мне небо
Туманный наряд —
Сомненья с забвеньем
В том платье пестрят.
Опустится сумерек
Тень на глаза,
И разум затмит
На мгновенье гроза.
Кто с бурей явился —
Уйдет тем же днем.
И всякая память
Поблекнет о нем.
Окна с треском распахнулись, шторы взметнулись с налетевшим порывом ветра. Он всколыхнул полог кровати, погасил свечи и с неумолимой силой пронесся по всей комнате к камину, мощным дыханием распалив огонь, будто кузнечными мехами в горне.
Громко вскрикнув, Карлман запрыгнул на постель, и Бульрих с удивительным самообладанием натянул на него одеяло, в которое укутался и сам. Квендели прижались друг к другу, как испуганные дети в темной спальне, когда ночью бушует гроза. В трубе загудело, и в камин высыпалась струйка пепла.
В то же мгновение холодные голубые глаза закрылись, отчего их владелец стал невидимым, будто растворившись во тьме. С его исчезновением воцарилась тишина, и последним, что мог разобрать чуткий слух квенделей, стало хлопанье больших крыльев, когда кто-то взмыл со старой липы и быстро полетел прочь. Но никто ничего не заме- тил.
Бульрих выглянул из-под одеяла и, прищурившись, бросил взгляд на окно. От бесконечно долгого сна в голове старого картографа воцарилась гулкая пустота. Однако чувствовал он себя неплохо, просто был немного растерян после внезапного пробуждения.
– Клянусь громовым грибом и волчьим боровиком! Какой неудачный день выбрали для заседания совета, ведь надвигается гроза и путешествовать по дорогам небезопасно. Хотя дождя вроде бы пока нет.
Бульрих осторожно сел.
Из-под смятого одеяла показалась взъерошенная голова Карлмана. Молодой квендель, прежде прятавшийся от вихря и шума из камина, теперь смущенно оглядывался. Комната была пустой, если
