с каждым воткнутым в его щёку, рот, бровь микрофоном, сообщая, что скоро всё решится. Вердиктов он не осмеливался произносить, однако двусмысленная ухмылка говорила больше. «Купол» неизбежен.
Его попытки заработать доверие и массивность в глазах электората говорила мне не столько о том, что он серый кардинал или защита лица Злитчедом, сколько, что такими выходками он стремился сесть за власть.
Отменить антимонопольный закон, который со скрипом, но всё же приняли, после чего ему не придётся стесняться своей империи, который он раздробил для вида, делегировав ближайшему кругу управления, а сам будет способен крутить колёса и шириться всё больше и больше.
Либо я теряю хватку и не настолько дальновиден, как он. Всё, на что я способен, как и диванные аналитики – впустую рассуждать, что творится в чужой голове за закрытыми дверями.
Ощущение себя не как глас народа, способный манипулировать бесящимся правительством от раскрытия правды, как и где они обосрались, а лишь глав. редом интернет-издания, работающего на эмоции, а не на сухую констатацию, ставит меня в унизительное положение.
Посмешище ли я? Смеет ли кто меня осуждать за выбор? Осуждать некому, как и некому вспомнить, кем я был. Сможет ли кто подтвердить, что есть я?
– Что там? – подкралась Ани-Мари.
Она спросила довольно тихо, очевидно простояв с пару секунд перед тем, как задать вопрос, но для меня это было настолько неожиданно, что, подпрыгнув, я чуть не выронил телефон из рук.
– Я, – растерялся, несколько раз заикнувшись, – я не знаю.
– Всё настолько плохо? – уточнила Ани-Мари, что вопрос стоял про положение общих дел, а не только наших личных.
– Народ жаждет крови, – с каплей досады обобщил все прочтённые новости.
– Закономерный итог, – цыкнула Ани-Мари. – Наверно, это неправильно говорить, и я ругаю себя за подобные мысли, но иногда я жалею, что родила Артура. Из-за собственного эгоизма подвергла очередного человека ужасу.
– История циклична, – успокаивал её. – В жопе всегда есть просвет.
– Пытаешься успокоить меня туалетным юмором? – пыталась скрыть выскочившую улыбку Ани-Мари.
– Раньше помогало. Да и сейчас, смотри, – указал я на трясущиеся уголки её губ, после чего она не сдержалась и всё же улыбка растянулась до ушей.
– Да пошёл ты, – нежно толкнула меня в плечо Ани.
Вмиг она вновь помрачнела, взглянув на Коэна. Тот заметил пристальное наблюдение с ожиданием скорейшего вердикта и выставил палец вперёд, чтобы мы подождали.
– Удивительно, что после всего вы до сих пор остались вместе, – с щепоткой претензии сказал Ани-Мари.
– Он прекрасный человек, – мантрой убеждала себя сестра, – со своими тараканами в голове. Если бы я могла изменить своё прошлое, я бы его не меняла и оставила всё как есть.
– Завидую.
– Ты слишком
