В прошлый раз я пригрозила, что посажу его, если он не будет заботиться о Габриэлле. Он возражал против назначенного лечения. Говорил, что имеет право отказаться от него. Я сказала: хорошо, а я имею право подать заявление о пренебрежении родительскими обязанностями, а потом посмотрим, что решит по этому поводу суд. Похоже, больше меня пастор ненавидит только огласку, вот и делает теперь для дочки только самое необходимое, по минимуму, чтобы его полиция не прихватила.
– Он сидел в палате и молился, чтобы Бог спас Габриэллу своими методами.
– Да, при мне он тоже пытался молиться. И тогда я сделала глупость.
– Какую?
– Вы религиозны?
– Нет, – ответила я.
– Когда он разразился очередной тирадой о том, как его хваленый Бог исцеляет, я спросила: «Скажите, а Бог когда-нибудь выращивал новые конечности на месте ампутированных? Если да, то покажите мне, уж будьте любезны. Очень хотелось бы посмотреть на такой чудесный фокус». Тогда он начал разоряться, что, мол, не допустит к ребенку нехристь вроде меня. Думаю, поэтому он и обратился в вашу больницу.
– И что же нам теперь делать?
– А что тут поделаешь? Будем стараться, чтобы она не страдала.
– Сколько ей осталось?
– Судя по результатам последних анализов, около недели.
На следующий день я пришла к Габриэлле в палату. Она спала с тех пор, как накануне днем оказалась в больнице. Чтобы она не мучилась ночью, ей ввели серьезные обезболивающие. Саркома Юинга поражает кости и мягкие ткани, в случае Габриэллы – на ногах и бедрах, которые сильно отекли. Однако к лицу больной вернулись краски. Сон, похоже, придал ей сил. Если бы я не видела Габриэллу накануне такой слабой, пожалуй, с трудом поверила бы в ее диагноз. За исключением некоторой простоватости – Габриэлла не носила украшений, а длинные прямые волосы цвета кукурузного зерна вызывали в памяти книгу «Маленький домик в прериях», – она ничем не отличалась от других шестнадцатилетних городских девчонок, которые хихикают с подружками и беззаботно шагают в школу с набитым учебниками рюкзаком. Только вот Габриэлла вместо этого лежала на больничной койке.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила я.
– Лучше.
– Лучше по сравнению с чем?
– Лучше, чем если бы меня заживо пожирали росомахи.
– Это хорошо. Для тебя, а для росомах не очень. Жаль бедняжек, они ведь остались голодными.
– Сколько я тут пробуду?
– По меньшей мере еще одну ночь. Тебе ввели сильные обезболивающие средства, и доктор Уиллис взял кровь на анализ. Результаты будут не раньше завтрашнего полудня.
Габриэлла окинула взглядом унылую больничную палату. Я сказала:
– Да, возможно, придется поскучать. У тебя есть мобильник, или книжка, или еще что-то в этом роде?
– Нет. Я вроде как упала прямо на улице, и папа привез меня сюда. Не было времени что-то захватить.
– У нас тут есть небольшая библиотека. В основном из книжек, которые
