меня спасла женщина, которая, вероятно, увидела меня из бюро. Она открыла входную дверь и сказала:
– Доброе утро!
Ей было, наверное, лет шестьдесят. Седовласая, с хорошей укладкой, она, подобно мне, надела сегодня джинсы и футболку, но при этом производила впечатление респектабельности и профессионализма, которых у меня никогда и в помине не было. Женщина посмотрела мне прямо в глаза, а я, наоборот, стал глядеть в сторону, стесняясь покрасневших белков.
– У вас… открыто?
– Да. Муж уехал по делам, но я готова вам помочь. Не хотите ли войти?
Я последовал за ней в маленький кабинет, располагавшийся неподалеку от входной двери, справа. Хозяйка предложила мне тяжелый деревянный стул, а сама села за стол.
– Наверное, надо было позвонить, но, как бы так сказать, видите ли… – Я нечаянно сбился на филадельфийское произношение и заставил себя притормозить. От такой манеры речи местные порой дуреют: я слишком четко произношу окончания, да и словарный запас у меня несколько отличается. Бывало, спросишь в лавке: «У вас есть содовая?» – и слышишь в ответ озадаченное: «А шипучка не устроит?»
В общем, я вынужден был замолчать, чтобы взять себя в руки. Женщина пришла мне на помощь:
– Не волнуйтесь. Хотите кофе?
– Нет. Его слишком долго варить.
– Минутное дело: у нас кофеварка новой модели. Сказать по правде, я бы и сама не отказалась от чашечки. Сейчас вернусь.
Я стал разглядывать кабинет: на стенах – образцы мемориальных табличек, сертификаты в рамочках, фотографии. Тут стояла такая тишина, что было слышно, как в соседней комнате журчит наливаемый в кружку кофе. Женщина сунула в дверь голову:
– Вы какой пьете?
– Пожалуйста, с молоком и без сахара. – Я попросил бы добавить и капельку виски, если бы не ранний час и специфическое дело.
Женщина вернулась с чашками и снова заняла свое место.
– Ой, простите, не представилась. Кэрол Ломбард. А вы?..
– Энди Девон.
– Что я могу для вас сделать, Энди? – спросила Кэрол.
– Я… э-э… моя жена. И дочь…
Лишь оттого, что я произнес эти слова вслух, у меня задрожала нижняя губа. Я уставился в пол, смирившись с тем, что информацию придется насильно выталкивать изо рта, и напомнил себе: нужно завершить начатое, покончить с этой задачей, а там можно будет покончить и со всем остальным.
Я попытался еще раз:
– Вы, наверное, уже слышали. Похоже, в этом городе секретов не бывает.
– Да, я слышала про мать и дочь. Очень вам соболезную.
– Я хотел бы кремировать их обеих. Никаких церемоний, ничего такого.
Хозяйка бюро удивила меня неожиданным вопросом:
– Сколько вы были женаты?
– Десять лет. Наша дочка… у нее был синдром Дауна. Мы много гуляли. Иногда
