лично проследил за сборами казаков, после чего отвел их в расположение егерского полка, наказав ожидать здесь и никуда не отлучаться. Да еще и часового поставил.
Что касалось Северьяна Гущина, то у меня была одна задумка, о которой я рассказал Заблудову.
– Попробовать можно, – согласился тот нехотя. – Не верю я, что бунтаря и вора можно исправить. Коли присягу давал и после к самозванцу переметнулся, сиречь предатель. Как такому довериться? Раз предал, так и другой предаст.
– Не согласен с тобой, господин майор, – сказал я. – Гущин предался самозванцу оттого, что все так поступили. Личных мотивов у него не было. Надо его попробовать переманить на свою сторону, и он будет нам верен.
Уже поздним вечером мы с майором пришли за Гущиным, содержавшимся в погребе постоялого двора. Великан выглядел понурым, но далеко не сломленным. Рана на руке была перевязана, а на подбородке замотана платком, завязанным на затылке, отчего вид его был несколько комичный. Учитывая его силу, солдаты крепко связали его по рукам и ногам так, что казак напоминал огромного серого червяка. В погребе не было так холодно, как на улице, но и теплым это помещение я бы не назвал. Чтобы согреться, Гущин напрягал мышцы и пытался хоть как-то двигаться. Заблудова он уже видел во время допроса и не удивился его появлению, но мой голос заставил его вскинуть голову.
– Никак, господин офицер! – воскликнул он. – Видишь, ваше благородие, судьба – индейка. Теперь вот я на твоем месте.
– Ты, Северьян, еще дешево отделался, товарищи твои все мертвы.
– Да уж лучше и мне помереть с ними, чем беспомощным дитятей смерти ждать, – заметил он с грустью.
– Не горюй, казак, я твоему горю помогу.
– Это как? – насторожился он.
– А вот так. Развяжите его, – приказал я солдатам.
В сопровождении конвойных, мы поднялись наверх и вошли в просторный каретный сарай.
– Здесь будет хорошо, – сказал я, обращаясь к Заблудову. Тот кивнул, наблюдая с интересом за всем происходящим.
Я сказал Гущину:
– Ты горевал, что приходится смерти долго ожидать, так она тебя здесь найдет и сразу.
Северьян настороженно озирался, видимо, ожидая от меня какой-то подвох. По моему приказу двое солдат перекинули веревку через потолочную балку, мастеря импровизированную виселицу.
– Выбирай, казак, смерть на виселице или от сабли.
– От сабли-то завсегда лучше.
– Тогда бери и становись.
С опаской Северьян вышел на середину, потирая руки, взял оружие. Глаза его загорелись, он повел могучими плечами, проговорил, оскалившись:
– Ну, держись, ваше благородие, посмотрим, кто здесь ляжет.
Его огромное тело подобралось по-звериному и изготовилось к прыжку. Однако, долгое время, проведенное в связанном состоянии,
