не было. Уже несколько недель прошло с тех пор, как Василиса заблудилась в лесу. У Иринушки уже не осталось никакой надежды на то, что девочка может быть жива.
Ребята, которые увели Василису в лес, признались во всем лишь утром, плакали и оправдывались, говорили, что кликали ее, искали, но ее и след простыл. Они и вправду хотели лишь подшутить над наивной и доверчивой запечницей, а получилось вон как…
– Это вы во всем виноваты! Вы ее в лесу оставили!
Голос Иринушки звенел на всю деревню, будил тех, кто еще не проснулся и не узнал новости о пропаже девочки.
– Нет, не мы! Испарилась ваша Василиска, будто кто нарочно увел ее от нас! Может, леший ее выкрал! – сквозь слезы проговорила черноволосая девчонка.
– Ага, леший! Тебя не выкрал, а Василисушку мою выкрал! – снова закричала Иринушка, страшно выпучив глаза.
Остальные ребята стояли рядом молча, понурив нечесаные головы. Чумазые лица были мокрыми от слез. Рядом стояли их родители с хмурыми лицами. Многие уже успели хорошенько оттаскать нерадивых чад за уши, отчего уши у тех оттопырились и покраснели.
– Пойдем, Иринушка. Не мучь ребятню! Мужики уже ищут Василиску. Будут искать, пока не найдут. Я тебя домой отведу и тоже пойду в лес.
Василий взял жену за плечи и повел к дому. Она поначалу послушно шла за ним, а потом резко остановилась и взглянула на мужа ненавидящим взглядом.
– Это ты во всем виноват, Вася! Ты! – задыхаясь, прошептала она, – Ты пренебрег моим запретом! Отпустил ее гулять! Получается, это ты виновен в том, что наша девочка заблудилась!
Лицо Василия исказила гримаса страдания, из глаз потекли слезы.
– Да, это я виноват. Поэтому я сейчас же пойду искать ее и не вернусь, пока не отыщу, – хрипло проговорил он. – А ты, Иринушка, оставайся дома и жди нас. Я верну тебе дочь.
Василий, понурившись и ссутулив плечи, ушел в сторону леса, а Иринушка, придя домой, села у окна, да так и сидела, не шевелясь, несколько дней. Только губы ее все время двигались – она молила Бога о том, чтобы ее дитя вернулось домой целым и невредимым.
Но молитвы не помогли, и муж обещания своего не выполнил, вернулся домой один, без дочери – исхудавший, с черным от горя лицом.
– Где же Василиса? Где же моя доченька? – спросила Иринушка.
Голос ее прозвучал так звонко, так пронзительно в тишине темной избы, что Василий не выдержал, повалился на пол и, обхватив колени жены, зарыдал.
– Нет ее нигде, даже следов не нашли! Как сквозь землю провалилась наша Василиска. Мужики порешили, что ее звери дикие съели.
– Нет! – резко вскрикнула Иринушка, а потом добавила тише, – Нет, живая она. Материнское сердце лучше всех вас чует. Глазами того не увидишь, что сердце матери видит. Живая моя доченька… Живая…
Всю ночь Иринушка молилась и плакала, а утром, едва на небе появились первые солнечные лучи, Иринушка вышла из дома и пошла в сторону леса. Она не смотрела по сторонам, пытаясь отыскать
