здесь он сам себе советник;Хороший ли – не стану говорить,
Но только он так скрытен, недоступен,
Как почка, где сидит уже червяк,
Когда она еще не развернула
На воздухе прекрасных лепестков
И красоты не посвятила солнцу.
Когда бы нам узнать лишь – отчего
Тоскует он, спасли бы мы его.
В отдалении показывается Ромео.
А, вот он сам. Уйдите; постараюсь
Узнать его печаль, но не ручаюсь.
О если б ты добился – чем она
В нем вызвана! Идем, идем, жена.
Монтекки и синьора Монтекки уходят.
Кузен мой, с добрым утром!
Разве рано?
Лишь девять.
Ах, печальные часы
Так тянутся! То не отец ли мой
Поспешно так отсюда удалился?
Да, то был он. Что за печаль так длит
Твои часы?
Отсутствие того,
Что придает им быстрое теченье.
Влюблен?
Не то…
Лишен любви?
Лишен
Взаимности.
Подобная любовь,
Прекрасная по виду, быть должна
Так тяжела, мучительна на деле.
Увы, любовь, хотя она слепа,
Без глаз найдет, какими ей путями
Дойти до нас и властвовать над нами.
Где будем мы обедать? – Горе мне!
Что тут была за драка? Впрочем, нет,
Не говори: я слышал все; с враждою
Сопряжено так много здесь тревог,
Но больше их с любовью… О, любовь
Жестокая! О, любящая злоба!
Из ничего создавшееся нечто!
О, грустное веселье, суета
Серьезная, бесформенный хаос
Красивых форм, свинцовое перо,
Блестящий дым, морозящее пламя,
Болящее здоровье, сон неспящий,
Которого и сном нельзя назвать!
Такую вот я чувствую любовь,
Не чувствуя в такой любви отрады.
Ты не смеешься?
Нет, скорее плачу.
О чем же это, добрая душа?
О горести, твою гнетущей душу.
Причина этой горести – любовь.
Мне тяжело от собственных печалей,
И хочешь ты свою прибавить к ним,
Избыток их усилить состраданьем.
Любовь есть дым, поднявшийся от вздохов;
Она – огонь, сверкающий в глазах
Любовников; в тревоге, это – море,
Которое питают слезы их.
Что далее? То – хитрое безумье,
Желчь горькая, которая нас душит,
И сладость, что поддерживает нас.
Прощай.
Постой,
