от 9 декабря 1769 г. Коттини писал, что
Маруцци постоянно получал из Петербурга векселя, платить по которым надлежало в Амстердаме. Маруцци еженедельно менял векселя в Венеции на местные цехины на сумму двадцать тысяч флоринов[956].
Активность Орловых в Ливорно также вызывала в Венеции недовольство, связанное с перспективой нарушения военного баланса в средиземноморском регионе[957]. 13 мая 1769 г. венецианский Сенат информировал своего посла в Вене о ситуации в Тоскане. По сообщениям неназванных ливорнских купцов, высокопоставленные персоны из России, недавно прибывшие в Пизу, намерены распределить в Ливорно патенты Российской империи[958]; по той же причине в Ливорно задержались капитаны с фальшивыми английскими документами, желавшие затем отправиться в Порт-Магон, соединиться с россиянами и воевать с турецкими и рагузскими кораблями. Сообщалось также, что в Тоскану тайно направлялись славянские подданные Венеции, опытные в навигации и кораблестроении (назывались фамилии Лупович, Рукович, Маринко, Иванович, Каменарович и др.). Венецианский капитан Гаспаро Моро видел в Ферраре большое количество вооруженных холодным и огнестрельным оружием выходцев из Каттаро, принадлежащего Венеции города в Черногории, о чем Моро и донес Сенату. В Венеции были уверены, что все означенные лица были намерены в составе русских войск отбыть на войну с Турцией, что требовало от венецианского правительства самого деятельного контроля: нейтралитет республики запрещал ее подданным участвовать в русско-турецкой войне на стороне России.
Сенату казалось сомнительным, что греки и албанцы православного вероисповедания могут отказаться от контактов с русскими представителями в Италии, однако это неизбежно возбудило бы подозрения Порты. В итоге, Сенат принял и опубликовал специальный эдикт, воспрещавший венецианским подданным участвовать в боевых действиях России против Турции и приравнивавший нарушение устанавливаемого правила к государственному преступлению. Эдикт был отправлен в Лондон, Вену и Константинополь, венецианским властям в Леванте, Далмации, Албании[959], а также переведен на греческий и хорватский языки. Тем самым Венеция старалась избежать обвинений в сочувствии ее граждан одной из воюющих сторон и подтвердить собственный нейтралитет[960]. В сложившейся ситуации особая ответственность ложилась на Франческо Вики, венецианского консула в Ливорно, в задачи которого входило следить за подданными республики и, по возможности, отправлять их обратно в Венецию[961].
Если в Тоскане Орловым удалось создать необходимые условия для пребывания там флота Екатерины, то венецианские власти по-прежнему опасались русского военного присутствия в Италии. Тосканцы старались уверить венецианцев в том, что герцогство будет соблюдать нейтралитет, однако сами факты свидетельствовали, что контроль за русскими со стороны чиновников Пьетро Леопольдо не был строгим
ASF, Ibid.
ASF, Ibid, депеша Доменико Коттини от 20 мая 1769 г.
Рескриптом от 4 марта 1769 г. Орлову разрешалось самостоятельно жаловать в обер-офицерские чины, до капитана включительно, «тех из тамошних знатных людей, кои вам или действительно уже покажут полезные услуги, или по крайней мере явятся способны к произведению оных и без предыдущего награждения не столь охотно на оные поддаваться станут» (С6РИО. Т. 1. С. 14).
Подробные объяснения ситуации в Адриатике и позиции Венеции, основанной на соблюдении статей мира в Пассаровице, адресованные французскому правительству, были составлены и отправлены 29 сентября 1769 г. (ASV, Senato, Corti, Registro 146, 1769. 148 verso).
Ibid. 48-49 verso, 53 verso.
Например, 2 июня 1769 г. Бики сообщал, что в Ливорно почти нет выходцев из венецианских владений в Далмации (ASV, Inquisitori di Stato, Dispacci diretti agli Inquisitori di Stato dai Consoli, Livorno, busta 513). 16 июня он передавал, что количество венецианских славян в городе возросло (около 20 человек): они курсировали между прибрежными городами Тосканы и Лигурии. Спустя еще неделю консул писал в Венецию, что несмотря на отсутствие в Ливорно готовящихся кораблей, предназначенных затем русскому флоту, в город продолжали прибывать уроженцы Каттаро, стремившиеся вступить на русскую службу (ASV, Ibid, донесение от 23 июня 1769 г.). Вот еще один пример из практики венецианского консула в Ливорно: «За два дня до отплытия русского флота (т.е. 10 апреля 1770 г. –
