что-то мерцает.
– Слышала, – вполголоса отвечала она, – только это было в сентябре. В наших краях на поиски черной собаки, чтобы отрыть волшебный корень, отправляются в сентябре.
– А собаку тут же следует принести в жертву подземным божествам… – подхватила Амбруазина.
– И ее надо обрядить в пурпурные одежды, чтобы отвести дьявольские силы, жаждущие завладеть корнем…
Обе расхохотались.
– Как вы прекрасны! – неожиданно воскликнула госпожа де Модрибур. – Все мужчины и правда должны быть без ума от вас.
– Ах, не говорите мне о мужчинах, – с раздражением прервала ее Анжелика. – Я только что ужасно повздорила с мужем…
– Это полезно, – заявила герцогиня. – Я считаю, хорошая ссора время от времени супругам не повредит. Это признак того, что личность каждого из них пребывает в добром здравии.
Ее комментарий свидетельствовал о зрелости ума. Анжелика постепенно начинала понимать, какое влияние оказывала герцогиня на своих людей. Ей остро захотелось довериться этой женщине, еще недавно совершенно чужой, а теперь казавшейся такой близкой. А что, если она даст совет, который поможет Анжелике разобраться в себе. В светящемся нежностью и теплотой взгляде герцогини де Модрибур таилась не имеющая возраста мудрость. Анжелика спохватилась и перевела разговор на другую тему.
– Вы носите в ладанке кусочек мандрагоры? – поинтересовалась она, прикоснувшись пальцем к золотой цепочке на шее герцогини.
Та вздрогнула:
– Нет, что вы! Я бы побоялась. Ведь это проклятое растение. Нет, это мои обереги.
Из выреза кружевной сорочки она извлекла три золотых медальона и, сняв, положила их Анжелике на ладонь.
– Святой архангел Михаил, святая Люсия, святая Екатерина, – перечислила она.
Образки сохранили тепло женской кожи, и Анжелика испытала двойственное чувство.
– Я ношу их с тех пор, как впервые пошла к причастию, – доверительно продолжала герцогиня. – Бывает, ночью мне не уснуть, но стоит к ним прикоснуться, и страхи проходят.
– Чего вы боитесь?
Герцогиня не ответила. Она прикрыла глаза, и по лицу ее пробежала тень страдания. Приложив руку к медальонам, больная со стоном откинулась на подушки.
– Что до мандрагоры, – не унималась Анжелика, – наверное, вы только что хотели испытать меня? Возможно, вы желали узнать, не колдунья ли я, как сплетничают обо мне в Квебеке или даже в Париже? Так знайте же, милочка, я действительно использую корень мандрагоры для приготовления арабского снадобья, называемого «сонная губка». Смешанная с цикутой и соком тутовой ягоды, мандрагора утоляет боль. Однако я никогда не занималась ее поисками и откапыванием. Несколько имеющихся у меня кусочков мне раздобыл английский аптекарь.
Амбруазина
