учебного года. Возможно, криминалисты сумеют ее как-нибудь «вытащить». Пусть поторопятся. Нужно, чтобы более или менее узнаваемый снимок появился в вечерних газетах. Вы еще успеете. И пусть разошлют снимок по всем участкам. И, чтобы уж точно ничего не упустить, загляни-ка в институт судмедэкспертизы.
– Понял, шеф.
– Новости есть?
– Я нашел Марсель. Полное имя Марсель Люке.
Про себя Мегрэ уже решил, что эта ниточка никуда не приведет, но решил не расстраивать Лукаса раньше времени.
– И что?
– Она работает корректором экзаменационных работ в типографии возле кафе «Круассан», в основном по ночам. Ни «Слухи», ни «Ле Глоб» там не печатают, я проверил. О Табаре она слышала, но лично не знакома. С Маскуленом никогда не встречалась.
– Ты что, разговаривал с ней?
– Предложил ей выпить кофе со сливками на Монмартре. Порядочная женщина. Жила одна, пока не встретила Флёри. Влюбилась в него. До сих пор, кстати, влюблена. Зла на то, что он ее бросил, не держит. Если ему завтра вдруг придет в голову позвать ее обратно, она вернется и слова в упрек не скажет. По ее описанию складывается впечатление, что Флёри – большой ребенок, которому нужна помощь и ласка. Утверждает, что если он и способен на маленькие шалости, как и полагается детям, то на настоящую подлость не пойдет никогда.
– Жанвье там?
– Да.
– Позови его.
У Жанвье новостей не было. Он зря протомился на улице Вано до одиннадцати часов, после чего его сменил Торранс.
– Бланш Ламотт вернулась домой около одиннадцати часов вечера пешком, одна. Поднялась к себе, свет горел еще с полчаса.
– Никого с улицы Сосэ поблизости не заметил?
– Нет. От нечего делать я считал людей, которые возвращались из кино или театра.
У Торранса новостей оказалось еще меньше. За всю ночь по улице Вано прошло всего семь прохожих.
– Свет в окнах зажегся около шести утра. Наверное, она встает пораньше, чтобы прибраться. Она вышла из дома в десять минут девятого и направилась к бульвару Сен-Жермен.
Мегрэ вернулся к стойке, допил перно. Напиток показался слабым, поэтому он заказал еще один бокал и заодно набил трубку.
Вернувшись в здание на бульваре Пастер, комиссар услышал, что Лапуан уже дошел до третьей квартиры, и терпеливо занялся допросом жителей на «своей» стороне коридора. Иногда такие допросы занимают очень много времени. В этот час мужчин дома почти не было, одни домохозяйки, прибирающие свои квартиры. Первой реакцией их при виде комиссара и инспектора было желание закрыть дверь. Они принимали их за продавцов пылесосов или еще какой-нибудь бытовой техники. При слове «полиция» все они изумленно отступали на шаг назад. Пока им задавали вопросы, слушали вполуха. Голова их была занята булькающим на плите супом, играющим на полу ребенком, не выключенным пылесосом,
