однако, широкого и последовательного развития в Петровскую эпоху – в подавляющем большинстве документов слово лишено социально-политической семантики, обозначая горожанина и/или входя в оппозицию с «военным», «духовным».[84] Форма множественного числа «граждане» выступает синонимичной собирательному «гражданство».[85]
В 30-х гг. XVIII в. наблюдаются отдельные употребления с политико-правовым значением и морализаторским оттенком, «характерным для языка естественного права».[86] Эти употребления не связаны с официальным дискурсом власти, они относятся к языковой деятельности отдельных личностей. Например, в предисловии к II «Сатире» А. Д. Кантемир пишет: «Все, что пишу – пишу по должности гражданина, отбивая все то, что согражданам моим вредно быть может»,[87] а в примечании к XVII «Сатире» отмечает: «Сколько бы больше число было благонравных граждан, если б всякую нашу шалость ответствовать были должны наши воспитатели».[88] Так намечаются две линии развития семантики социально-политической терминологии: официальная, связанная с дискурсом власти, диктующей смыслы, и индивидуально-личностная, определяемая мыслительным поиском «интеллектуалов».[89]
Подобные употребления оставались спорадическими до последней трети XVIII в., когда эти две линии приходят в конфликтное пересечение.
В 1783 г. по «заказу» Екатерины II издается второй перевод названной книги Пуфендорфа. Этот текст – обязательная часть школьного образования: воспитанию «верноподданного гражданина» уделяется 5 часов в неделю.[90]
В «Грамоте городам» (1785) гражданин выступает как синоним слова мещанин, называющего городское население. В этот же ряд входит слово обыватель: «В городе составить городовую обывательскую книгу, в коей вписать обывателей города, дабы доставить каждому гражданину свое достояние от отца к сыну».[91] Однако гражданин, мещанин, обыватель все же не абсолютные синонимы. У слова гражданин, очевидно, уже есть некий терминологический статус, что особенно ярко проявляется в новом значении слова гражданство: это уже не собирательное имя, а отвлеченное качество, признак принадлежности к «градскому обществу»: «Буде кто не вписан в городовую обывательскую книгу… тот не только не принадлежит к гражданству того города, но да и не пользуется мещанскою выгодою того города».[92] Разрыв с референтной семантикой («гражданство – совокупность граждан») проявляется в возможности образования этимологически тавтологического сочетания «гражданство города». «Тот факт, – пишет Е. Н. Марасинова, – что новое понимание взаимоотношений власти, общества и личности в монархических государствах выражалось именно через понятие «гражданин» имело свою историческую закономерность. По всей Европе горожане были самой независимой частью населения».[93] Но, судя по всему, эта присущая изначально сословная составляющая устраняется одновременно с «переводом» слова на терминологический
По примерам из НКРЯ: ruscorpora.ru
Ср. (примеры из НКРЯ): «А яко же иное дело воинству, иное гражданству, иное врачам, иное художникам различным…»
Цит. по:
Там же.
Ср. замечание Б. П. Маслова: «Одним из наиболее влиятельных в языковом отношении классов оказываются интеллектуалы, которые, в частности, служат посредниками в процессе заимствования из иностранных языков».
«Грамота городам» (1785). Цит. по НКРЯ.
