Будущим гражданам нужно с детства «вперяти любовь к Отечеству», «страх Божий», «охоту к трудолюбию», «почитание гражданских законов» и пр. А цель этого воспитания – «быть полезными общества членами и служить оному украшением».[98] Любопытно, что первое употребление этого термина в «Наказе» – дериват согражданин: «Всякого честного человека в обществе желание есть… всякого согражданина… видеть охраняемого законами».[99] И это, видимо, не случайность. «Понятие "гражданство”, – пишет Д. В. Тимофеев – подразумевало наличие у "граждан” отношений взаимной зависимости… понятие "гражданство” означало, с одной стороны, общность людей, а с другой – подразумевало противопоставление частного и общественного… Для обозначения такого рода горизонтальных отношений между жителями Российской Империи употреблялось понятие "сограждане”».[100] В этом свете понятие гражданин, конечно, не совпадает с подданным, но продолжает ту же смысловую линию, одновременно усложняя и структурируя свою семантику. Безусловно общая для гражданина и подданного семантика подчинения власти осложняется внедряемым компонентом «отношения между подданными» (сограждане), выражающим все те же обязательства перед властью (без эксплицируемых прав). Кристаллизация понятия гражданин как социально-политического термина, таким образом, происходит на фоне конструирования той модели политической власти, при которой единственным «узлом», связывающим то, что именуется обществом, законом, правом, является суверен – то есть абсолютный, ничем не ограничиваемый правитель.
Гражданин и citoyen. Описанная выше ситуация выглядит парадоксальной на фоне схожих процессов в истории понятия гражданин (и его отделения от горожанина) в других европейских языках. Во французском языке расподобление citoyen и bourgeois происходило на фоне формирующейся антиномии citoyen vs sujet. Новая семантика citoyen становится возможной именно на фоне переосмысления отношений между властью и теми, на кого эта власть распространяется: «Понятие гражданин… отмечает завершение медленного процесса политико-морального освобождения, происходящего в сознании человека XVIII в. Сначала человек был вассалом сеньора, затем… подданным короля… И вот наконец он стал гражданином».[101]
В оригинале: «La notion de citoyen… marque le couronnement dans la conscience des hommes du XVIII ciècle d’un lent processus d’émancipation poliltico-morale. On était d’abord vassal d’en seigneur, puis… sujet du roi… On devenait enfin citoyen». Понятие sujet, однако, не исчезает, оно оказывается нужным для конкретизации правовых отношений в новой модели политического устройства. Эти разграничения точно показаны в следующей формулировке Ж.-Ж. Руссо: «Они [люди] объединяются именем народа, по отдельности именуясь гражданами как принимающие участие во власти суверена и подданными – как подчиняющиеся законам государства».[102]
Последняя треть XVIII в. – период темпоразлизации семантики французского citoyen. Это означает, что смысловая структура слова образует два временных полюса (в терминах Р. Козеллека
Наказъ Императрицы Екатерины II, данный комиссии о сочинении проекта новаго Уложения / под ред. Н. Д. Чечулина. СПб., 1907. С. 105.
Там же. С. 2.
Там же, с. 330. В оригинале: «Ils prennent collectivement le nom de peuple et s’appellent en particulier citoyens comme participant à l’autorité souveraine et sujets comme soumis aux lois de l’Etat».
