технологиям и ограничению конкуренции во многих европейских странах. И при этом их усилия по торможению распространения новых технологий в течение большей части средневекового периода были достаточно успешными.
Популярность движения луддитов связана с тем, что окрепшая в начале XIX века буржуазия стала активно противодействовать ремесленникам и фактически заставила правительство Англии активно включиться в борьбу за научно-технический прогресс. Многие известные личности того времени были на стороне луддитов. Например, активно поддерживал движение луддитов в парламенте лорд Байрон. Однако британское правительство все-таки направило двенадцатитысячное войско на подавление беспорядков, после чего движение луддитов было разгромлено.
Хотя луддиты стали олицетворением противодействия технологическим изменениям в производственной сфере, но их движение все-таки символизировало конец широкомасштабного сопротивления ремесленных гильдий распространению новых технологий. То есть в историческом аспекте разгром луддитского движения, по сути, свидетельствует о конце длительного исторического периода, когда группы, подобные луддитам, имели возможность реально блокировать развитие технологий и ограничивать конкуренцию. Использование войск для подавления восстания луддитов свидетельствовало о безусловной поддержке правительством процесса технологического развития производства на инновационной основе.
Однако новая позиция правительств стран Европы в начале XIX века не расценивается как неожиданный поворот экономической политики властей. Среди экономических историков существует устойчивое мнение, что гильдии в Европе потеряли способность блокировать новые технологии, прежде всего по причине того, что общество в целом постепенно осознало благотворительность влияния инноваций на человечество и стало оказывать возрастающее давление на власть.
Тем не менее, этот сдвиг на уровне общественного сознания носит, по мнению современных экономических историков, революционный характер. О такой оценке обсуждаемых событий свидетельствуют эпитеты, которыми историки характеризуют новое общественное восприятие инноваций: Большое Просветление (Joel Mokyr) [180, с. 285–351], Радикальное Просвещение (Margaret С. Jacob) [192], Буржуазная Переоценка (Deirdre Nansen McCloskey) [169], Инженерная Культура (Jack A. Goldstone) [154]. Можно полностью согласиться с их мнением, что «мертвая хватка» гильдий по отношению к инновациям была ликвидирована благодаря росту грамотности населения европейских стран и осознанию образованной частью общества важности для общего развития «чудес техники». В итоге человеческая история была изменена навсегда.
Однако сопротивление растущим темпам технологического развития продолжает существовать и в настоящее время. И более того, это движение получает идеологическую подпитку со стороны некоторых известных философов и социологов. Здесь можно вспомнить М. Хайдеггера [121], который считал, что, если мы видим
