style="font-size:15px;"> – Здравствуй, Инга!
– Узнал.
– Ну, как не узнать… – Воронин заставил себя улыбнуться. Ему показалось, что это хороший знак: жена сама позвонила, стало быть, хочет вернуться.
Он попытался пошутить:
– Долго гуляете, девушка! Когда домой вернуться изволите?
– Я не вернусь, пока ты там. Я не торопила тебя, но все складывается так, что надо тебе поспешить. Я знаю, что тебе некуда идти, поэтому даю тебе некоторое время на поиск квартиры. И если бы не брат, я бы не стала тебе звонить… – Инга помолчала. – Он приезжает. Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы, поэтому ничего ему не скажу про твой секс-вираж. Более того, я скажу, что ушла сама. Но ты при этом не тяни: я хочу, чтобы к первому сентября ты выехал из дома.
– Инга, но ты знаешь, что мне некуда идти… – Стас растерялся. Он не ожидал такого поворота.
– Не проблема. Ты хорошо зарабатываешь, и можешь снять квартиру.
– Инга, может быть…
– Не может, – поняла блудного мужа Инга Валевская, и резко оборвала его робкую попытку поговорить. – Не может. И ты понимаешь – почему. Разговор окончен. Принимай срочные меры по поиску квартиры.
Инга повесила трубку. Внутри было противно. Ей уже не было жалко себя и Стаса, ей просто было тошно. Надо же, как вляпалась, что даже не расскажешь никому!
Инга встретилась с братом на Сенной. Ингмар – красивый, высокий, голубоглазый, но темноволосый, а в прическе уже лет с двадцати проседь, как у отца, – увидел Ингу издалека, приветливо помахал. Она даже пробежалась немного от стоянки, на которой бросила свою верную «лошадку» – красную «Мазду», и повисла у брата на шее. Он покружил ее немного, легко удерживая в сильных руках. Потом поставил на тротуар, поправил прядь волос, поцеловал в ухо.
– Привет, моя хорошая!
– Приветик… – Инга прижалась к нему, пряча глаза.
– Плачешь что ли? – Ингмар взял ее за подбородок и внимательно посмотрел. – И что сии слезы значат? А?
– А ничего они не значат! Просто соскучилась! Пошли – по кофейку и поболтаем.
Она по старой привычке взяла его за руку. В детстве Ингмар никогда не выдергивал свою руку из Ингиной ладошки, даже если мальчишки смеялись над ним. Тех, кто делал это особенно ехидно, Ингмар потом поколачивал при случае. И таким негуманным способом приучил всех пацанов воспринимать маленькую Ингу как его собственное продолжение. Зато, когда Инга подросла, все мальчишки стали ее друзьями и защитниками.
– … и ты хочешь сказать, что сама ушла от Стаса? Ты ушла из своего дома? Из нашего дома?! – Ингмар не замечал остывший кофе. – Инь, ты же понимаешь, что меня не удовлетворит такой вот твой ответ – «Я ушла!». «Ушла» – почему? Стас обидел? Как? Чем?
– Да как тебе сказать. – Инга мялась, придумывая отговорку. –
