Питеру и уверена, он посвятил всех остальных в детали. Считаные разы я брала больничный, когда у Натаниэля был фарингит или ветрянка; в этом смысле мое отсутствие на работе ничем не отличалось, только на этот раз заболевание более коварное.
– Но вы понимаете, что сейчас мне нужно забрать дела, чтобы заняться ими дома.
– Да, да, – откашливается Мирна, снова надевая профессиональную маску. – О ваших посетителях, разумеется, позаботится Питер. Вас ждет Уоллес. – Она отворачивается к своему письменному столу, но, что-то вспомнив, замирает в нерешительности. – Я оставила в церкви записку, – говорит она, и тут я вспоминаю, что мы с ней посещаем одну и ту же церковь Святой Анны. Там есть небольшая коробка на доске объявлений, где люди могут оставлять мольбы к Пресвятой Деве и Господу Богу за членов семьи и страждущих близких. Мирна улыбается мне. – Возможно, Господь даже сейчас слушает эти молитвы.
– Возможно.
Я молчу о своих мыслях: «А где же был Бог, когда все это произошло?»
В моем кабинете все без изменений. Я осторожно присаживаюсь во вращающееся кресло, раскладываю на письменном столе бумаги, прослушиваю записи на автоответчике. Приятно возвращаться туда, где все осталось именно таким, каким я это запомнила.
Стук. Входит Питер и закрывает за собой дверь.
– Не знаю, что сказать, – признается он.
– Тогда ничего не говори. Просто садись.
Питер устраивается в кресле по ту сторону стола.
– Ты уверена, Нина? Я хочу сказать: не слишком ли психиатр торопится с выводами?
– Я видела то же, что и она. Я пришла к тем же выводам. – Я смотрю на приятеля. – Питер, специалист обнаружил следы проникновения.
– Господи! – Питер в смятении машет руками. – Чем я могу тебе помочь, Нина?
– Ты и так уже помогаешь. Спасибо. – Я улыбаюсь ему. – Чье мозговое вещество обнаружено там, в машине?
Питер останавливает на мне ласковый взгляд:
– Кому, черт побери, какое дело? Не думай об этом. Тебе и на работу не стоило выходить.
Я разрываюсь между желанием довериться ему и страхом подорвать его веру в меня.
– Питер, – наконец негромко признаюсь я, – так легче.
Повисает продолжительное молчание. А потом…
– Лучший год? – подзадоривает меня Питер.
Я хватаюсь за спасательный трос. Это просто – я получила повышение, а через несколько месяцев родился Натаниэль.
– Тысяча девятьсот девяносто шестой. Лучший пострадавший?
– Чистокровный Поли из мультфильма «Неудачник». – Питер поднимает голову, когда в кабинет входит наш начальник Уолли Мофетт. – Здравствуйте, шеф, – приветствует он Уолли, а потом обращается ко мне: – Лучший друг? – Питер встает и направляется к двери. – Ответ – я. Когда угодно, где угодно. Не забывай об этом.
– Хороший парень, – замечает Уолли, когда Питер уходит.
