лежало в основе таких чудес. Было ли то предназначением народа или же случайностью? Или же вмешательством такого бога, как Эль-Шаддай? Но мало какое событие так поддавалось объяснению, как то, что имело место ветреным утром лета 1419 года до нашей эры.
За стенами города, выдержавшего множество осад и штурмов, защищенного могучими стенами и крутыми гладкими склонами, что отбрасывали египтян и аморитов, ждали тысяча четыреста сытых и хорошо вооруженных хананеев, им в поддержку с окрестных полей пришли еще пятьсот крестьян. В распоряжении города было железное оружие, лошади и колесницы, против которых ибри были практически бессильны. Воинам противостояли менее семисот плохо вооруженных ибри. Их возглавлял длиннобородый старец, который боялся войны. Едва только придя в город, он выразил желание заключить мир чуть ли не на любых условиях.
Когда ветер усилился, четыре группы ибри приступили к действиям. Самая многочисленная из них собралась перед стенами города, делая тщетные попытки вскарабкаться по гладким каменным склонам, но среди них скрывалась вторая группа, сорок решительных и отважных юношей, готовых к смерти. Они знали: если хотя бы пятеро из них ворвутся в город, то гибель остальных будет оправданна. У той части стены, которая вела к источнику и которую захватили ибри, ждала третья группа – двадцать бойцов, знавших, что столкнутся с серьезными препятствиями, когда будут пробиваться к задним воротам. И, припав к крутым склонам вади к северу от города, ждала четвертая группа, состоящая из Эфера и тридцати одержимых юношей, готовых преодолеть крутой уклон и взобраться на стены, неся с собой горшки с пылающими угольями. План этот был чистым сумасшествием, и только чудо могло принести ему успех.
Правитель Уриэль, глядя вниз на участок под стенами, который он и хотел увидеть, убедился, что ибри ведут себя именно так, как он и ожидал.
– Они продолжают клубиться перед воротами, – удивленно отметил правитель. – Поднять хеттов!
Колесницы выехали на боевые позиции, и воины, вооруженные мечами и палицами, стали занимать в них места. Ворота распахнулись, и страшные машины смерти с грохотом понеслись вниз по насыпи. Хетты гнали перед собой растерявшихся врагов, но, едва только последняя колесница миновала ворота, второй отряд ибри взбежал по насыпи и ворвался узкий проход за воротами. Здесь их остановили цепные заграждения, и ибри стали мишенями для стрел лучников на башнях.
– К главным воротам! – раздался на улицах призыв предводителя хананеев, когда они увидели, что пойманные в ловушку ибри стали забрасывать город пылающими факелами.
Завязался отчаянный бой. Из дверей, ведущих в дом правителя, появился молодой Зибеон с мечом в руках. Он рубил и убивал братьев своей жены. На башнях другие хананеи раз за разом натягивали луки, стрелы которых били с ужасающей силой. Казалось, вторая часть операции полностью провалилась, ибо никто из ибри не смог пробиться в город, и многие из них пали тут же у ворот, став жертвами своих же пылающих факелов.
Тем
