не нравится твой наглый тон. Три в одном! В это нужно уверовать раз и навсегда! Один, Бог один, единая субстанция и три лица.
– Погоди! Если я не ошибаюсь, получается уже четыре. Четверица! – рассмеялся Сервет.
Решительно, таверны словно созданы для того, чтобы притягивать неприятности.
– Тс-с, не так громко, – прошептал я. – Послушай Мигель, вот уже тысяча двести лет, как три в одном является непререкаемым постулатом нашей веры. Его можно пояснить, в Новом Завете есть место…
Сервет оборвал меня:
– Нет, нет, в своем издании Эразм убрал это место, это фальшивка!
– Мигель, сей догмат является основой христианского вероучения! Как без него определить, кто такой Христос, – человек или Бог?
– Да ладно тебе! Троица – это плод фантазии одного из прошлых церковных соборов. Прежде чем стали придумывать догматы и писать труды, дабы объяснить, что является истиной, вера жила в сердцах и была едина. Из-за этого неудобоваримого учения верований стало столько, сколько есть людей.
– Нет, нет, Троица это сама вера! И она едина.
– А я тебе говорю, что вот уже тысяча двести лет христиан насильно кормят гнилым салатом, а Папа, защищающий эти враки, является самым гнусным животным и самым наглым сукиным сыном!
Все, кто нас окружал, умолкли. Необычайно довольный, Мигель улыбнулся.
– Настанет день, когда ты останешься один на один с твоим заблуждением, – сказал я ему.
Я встал, выскочил на улицу и торопливо зашагал прочь. Он нагнал меня.
– Жан, не сердись! Ты можешь оставаться правоверным католиком, но так или иначе в ближайшие годы об этом станут говорить!
Я упрямо шел вперед. Обогнав меня, Сервет преградил мне путь:
– Послушай, я не знаю, что тебе вколачивают в голову в Монтегю, но я уверен, что учиться, отгородившись от мира, словно летучая мышь, является не лучшим способом решать трудные загадки Бога, Единственного Бога, если я могу позволить себе так сказать… Идем со мной, мне хочется столько всего показать тебе.
Я заглянул ему прямо в глаза:
– Мигель, мне надо готовиться к экзамену. Возможно, благодаря этому экзамену я смогу изучать слово Божье и найти аргументы, чтобы ответить тебе.
– Какая прекрасная мысль! Скрестим шпаги по вопросам веры! Я жду тебя. Но почему ты смотришь на меня таким мертвенным взором?
– Будь осторожен, все, что сказано в этом мире, будет услышано. Будь осторожен, ибо тебе нравится то, что неугодно Богу. А я не хочу иметь таких друзей, как ты. Во всяком случае, в Париже.
Мигель Сервет задумался, а я ушел.
Солнце освещало двор коллегии Монтегю. Настоящее пекло. Многолюдное собрание пребывало в ожидании. Для высокопоставленных чинов Церкви из часовни вынесли и поставили скамьи. В глубине двора, на помосте, в ожидании своей очереди дрожали кандидаты. Я сидел, полностью сосредоточившись. Мой товарищ Луи с кем-то озабоченно обсуждал предстоящий
