объятиях. Луи заметил присутствие других людей, которые застыли в стороне, не осмеливаясь нарушить приличия и подойти. Луи впервые оказался лицом к лицу с запретным миром турецкого дома, с которым мечтали познакомиться его товарищи.
Мать поднялась, не выпуская руку сына. Прозрачная газовая ткань едва скрывала ее красивые гармоничные черты, подчеркивая подведенные глаза. Хозяйка устремила на гостя пристальный гневный взгляд. У Луи перехватило дыхание. О турчанках он знал лишь по описаниям романистов, таких как Пьер Лоти, и портретам модных художников-ориенталистов. Болтали о привлекательности женщин Высокой Порты, наряду с этим ходили басни о гаремах, о том, что их обитательницы обладают исключительной чувственностью и чарами, о которых западные дамы даже и не ведают. Ходили сплетни, что дочери этой земли пахнут мускусом и амброй и отличаются непристойным сладострастием. И вот горделивая незнакомка возникла перед ним, ее изящная фигура, закутанная в ткань поверх желтой шелковой туники… Луи понял, что хозяйка оделась наспех, торопясь увидеть своего ребенка, несмотря на присутствие иностранца, презренного чужака, который едва не убил ее сына.
Женщина грациозно поправила вуаль, прикрывающую волосы. Пальцы были унизаны кольцами с драгоценными камнями, ногти выкрашены хной. Офицер немного неуклюже поклонился, выказывая почтение, но она прошла мимо, не промолвив и слова, оставив его в шлейфе своих духов, растерянного загадочным видением и жарким взглядом темных глаз.
Хлопнула дверь. Наступила тишина, едва нарушаемая слабыми звуками города.
– Моя супруга, – сказал турок, которого очевидно позабавила эта сцена.
– Мне действительно очень жаль… Я расстроил ее… Я понимаю, что…
Луи оторопел. Считалось, что мужчина мусульманин никогда не говорит с иноверцами о женщинах из своей семьи. И как теперь быть?
– Моя жена с раннего утра была обеспокоена исчезновением сына, – объяснил хозяин. – Я же был уверен, что он вернется к обеду. Голод. Вы же понимаете? Но, признаюсь, я не ожидал такого происшествия.
– Я понимаю. У меня самого дочь. Иногда дети заставляют нас переживать страхи, не так ли? Я уже два года не видел Марию. Теперь ей четырнадцать, и, думаю, повод для моих переживаний будет немного другой, чем прежде.
«Как Мария адаптируется в Константинополе?» – спросил он себя. Судя по последнему письму, дочь, казалось, была в восторге от их скорой встречи. Но с женой дело обстояло иначе. Оставить Тулон и переехать в османскую столицу Розе казалось рискованным делом. И она вовсе не была очарована экзотикой. Луи пришлось быть настойчивым. Война наконец завершилась, он рассчитывал возобновить нормальную семейную жизнь – в полном смысле этого слова. В конце концов она согласилась приехать через несколько месяцев, как только он устроится и сможет их достойно принять. Однако, столкнувшись с реальностью новой жизни, Луи начал сомневаться.
У него не было никаких зацепок. Он отвык от обычной мирной жизни, которая не совпадала с ритмом, задаваемым войной. Но нужно
