правилами и обязанностями была лишь отблеском городского мира мужчин. Эти два мира были двумя сторонами зеркала. Тенью и светом, равновесие которых давало силу и гармонию османскому миру.
– Мы должны подготовиться к обрезанию Ахмета, – рассердилась она. – Как это может произойти без тебя? Это немыслимо.
Ахмету понадобится поддержка Селима, чтобы пережить момент, одновременно радостный и пугающий. Церемония должна быть грандиозной. Лейла заказала белое постельное белье с голубой каймой, и Ахмет будет лежать, как принц. Для украшения покрывала она сама смастерила из ткани мышь и черепаху, символы ловкости и долголетия. В ожидании великого дня в сундуке хранилась его шелковая голубая туника с вышивкой, и подходящий к ней головной убор, и праздничная обувь… Этот знаменательный день разделят с ним пять мальчиков квартала. Она запланировала для детей спектакль, воздушные шары и сладости. Это важнейший этап для сына и честь для их семьи. И это невозможно устроить в отсутствие Селима. Гюльбахар-ханым никогда не простит такое дезертирство.
– Если нужно, мы приблизим дату, – заявил Селим, не представляя, какой дополнительный труд по организации этого события взваливает на жену.
Внезапно Лейла побледнела.
– Ты не можешь оставить меня одну с французами!
Он отвел взгляд.
– Это, конечно, не идеальная ситуация, но я не могу пропустить такую возможность. Падишах оказывает мне честь, отправляя во Францию. Ослушаться его – непростительное оскорбление.
– Селим, ты нас бросаешь! – продолжала она с отчаянно бьющимся сердцем, оскорбленная тем, что чувствует себя обделенной. – Как ты можешь оставить семью в такой момент, чтобы бежать за… я не знаю… какой погремушкой султана?
Она не понимала, откуда этот панический страх, но всегда доверяла интуиции, а отъезд Селима внушал недоброе предчувствие.
– Не будь глупой! – возразил он раздраженно. – Я сыграю важную роль! Ради будущего нашей страны. И я должен быть на высоте.
Он был горд собой. Он всегда страдал в тени своего великого отца, одного из самых уважаемых пашей Империи. Ее супруг сомневался в себе, в своих способностях, и Лейле приходилось порой льстить его самолюбию. В Порте родство не предоставляло никаких привилегий. Наследственная аристократия существовала лишь на Западе, а султаны предпочитали не давать повода представителям могущественных семей. Здесь учитывались только заслуги. Даже раб мог претендовать на самый высокий пост в государстве, если покажет, на что способен. Селим не откажется от возможности блеснуть в глазах принца, пусть супруга даже будет умолять на коленях. «Впрочем, разве мужчины когда-нибудь отказывались от чего-либо ради женщин?» – взбешенная, твердила она про себя. Женщины не имели настоящей власти над мужчинами за исключением периода беременности, потому что Пророк, да покоится Его душа с миром, поставил материнство превыше всего.
Лейла обессиленно села на диван.
– Послушай, не волнуйся… Почему ты так реагируешь? Пока
