будешь знать… Проклятье… Короче, она теперь другая, старик. Я говорю все это на случай, если временная линия или типа того, если время изменится, и ты попадешь в какую-нибудь параллельную вселенную. Просто важно, чтобы ты ничего не забыл. Нельзя забывать.
Это шаги? Я вздрогнул, по спине пробежали холодные мурашки. Замереть, замолчать и прислушаться. Нет, показалось. В горле жутко пересохло.
– Время ускорилось. В среднем сутки теперь длятся около девятнадцати часов. Случилось это десять или пятнадцать лет назад, кажется, сразу после запрета. Но ты уже привык. Все привыкли. Хотя ученые говорят, что жизнь станет еще быстрее. Они, если нашим ученым вообще можно верить, говорят о каком-то аномальном гравитационном поле…
Я замолчал, облизнул губы.
– Типа огромный мыльный пузырь накрыл половину планеты. Не знаю, как это правильно объяснить. Я не до конца понимаю, как это все работает…
Начала гудеть голова. Лапша предупреждал, что «дырка» негативно действует на самочувствие, сказал, что нужно терпеть.
Сказал: «Не тяни, Фридман».
Сказал: «Мы не знаем, чем это все может кончиться».
– Я не спал лет шесть и уже даже забыл, каково это… что конкретно ты чувствуешь, когда сознательное выключается, но сознание продолжает существовать… Умные люди решили, что среднему гражданину просто-напросто не с руки больше тратить время на сон, его, времени то есть, и так всем не хватит, чтобы дожить, поэтому кружево сводит к абсолютному минимуму потребность в отключении жизнеобеспечения организма. Эта штука умная, приятель. Умнее тебя, умнее нас всех.
Я вдохнул – проклятая вонь – и, дрожа от напряжения, выпустил воздух.
– Но постоянно бодрствовать мы не можем, правильно? Здесь и применяют смерть. Ты можешь умереть когда захочешь, а затем вернуться, или смерть могут прописать тебе врачи. Кружево переводит все бортовые системы в режим гибернации – и все, нет человека. Такие дела. И это именно то, что тебе, что нам с тобой нужно.
Краем глаза замечаю движение, резко оборачиваюсь, чувствуя, как схватило сердце, но ничего и никого не нахожу. Это все в твоей голове, приятель. Посмотри на пол и увидишь мокрые детские следы.
Посмотри.
– Есть две причины, по которым ты оказался в этом вонючем подвале.
Я быстро провел пальцами левой руки по ладони правой, включая 360-градусную панораму.
– Много лет… тебя мучило это, не давало жить, ты пытался забывать, трусливо продавал память, но это всегда возвращалось. А теперь есть решение. Твой друг – Лапша, Эдик, – он крутой программист, передай ему привет, когда снова встретишь, он установил точные координаты аномалии. Еще он предупредил, что история может поломаться. Парадокс убийства дедушки, Новиков, вся эта чушь, ну, ты знаешь. Не могу перейти к делу. Я не могу перейти к делу.
Перед глазами опять залитый солнцем двор.
– Страшно мне. Мне страшно оттого, что
