не закончился сразу; какое-то время по обеим сторонам шоссе ещё попадались дома, съезды были обозначены названиями улиц, но деревьев становилось всё больше и больше, пока наконец весь он не остался позади, и как только трасса привычно потемнела, этот полный событиями день и вчерашняя бессонная ночь одновременно навалились на меня, и я поняла вдруг, что красные Лёнины габариты расплываются у меня перед глазами, что я устала – смертельно, и не смогу больше проехать ни километра.
– Папа, – попросила я вполголоса, – смените меня ненадолго. Боюсь, до Твери я уже не дотяну, – и не дожидаясь его ответа, нажала на тормоз, начала отстегивать ремень безопасности, не обращая внимания на сразу же заговорившую встревоженным Сережиным голосом рацию, и провалилась в сон немедленно, как только мы поменялись местами, не успела Витара еще тронуться с места. По-моему, я даже не слышала, как папа хлопнул водительской дверью.
Такое часто случается по дороге домой – как бы крепко ты ни задремал на заднем сиденье такси, глаза твои откроются ровно за минуту до того, как водитель скажет «приехали» и остановит машину. Я проснулась без перехода, сразу, просто подняла голову и открыла глаза, и тут же увидела, что наше одиночество закончилось. По освещенному шоссе в обе стороны катились машины, да и рация тоже больше не молчала; сквозь знакомое бульканье и свист было слышно, как переговариваются между собой водители грузовиков.
– Эммаусс проехали, – сообщил папа Боря, не поворачивая ко мне головы. – Подъезжаем к Твери.
– Народу-то, народу, – сказала я, оглядываясь по сторонам, – откуда они все взялись?
Присмотревшись, я поняла, что большая часть машин стоит вдоль обочины с включенными фарами, опущенными окошками и даже распахнутыми дверцами, что некоторые из них пусты, и водители прогуливаются рядом.
– Почему они стоят? – спросила я, но тут же увидела сама, что эта бесконечная, разномастная вереница автомобилей – не что иное, как длинная, в несколько сотен метров очередь к стоящим по обеим сторонам дороги автозаправочным станциям.
– Не хотел бы я быть сейчас в этой очереди, – сказал папа. – Ты посмотри, сколько московских номеров. Тут и маски, наверное, никакие не помогут.
Стоило последней заправке остаться позади, как дорога изрядно опустела; мало кто из двигавшихся с нами в одном направлении мог позволить себе роскошь проехать мимо. Несмотря на это, ехавший впереди Сережа вдруг резко сбавил скорость, а следом притормозили и мы. Прямо перед нами широкая трасса раздваивалась, и редкий поток автомобилей загибался налево, а правый ее рукав, ведущий в центр города, оказался перекрыт знакомыми бетонными балками, за которыми стояла ярко освещенная придорожными фонарями приземистая бронированная машина на широких колесах, похожая на толстый зеленый кусок мыла с острыми краями, а над дорожным указателем возвышался огромный желтый плакат: ВНИМАНИЕ, ВОДИТЕЛИ! ВЪЕЗД
