style="font-size:15px;"> – Надо надеть маски, ты слышишь, надо, вы не понимаете, вы ничего не видели!.. – и тогда я перехватила у папы микрофон и сказала:
– Я поняла, Ира, мы наденем сейчас, – и обернулась к Мишке. – Дай-ка пакет с бутербродами.
Когда с масками было покончено – папа, вполголоса ругаясь, последним натянул на лицо бледно-зеленый плотный прямоугольник – мы медленно тронулись с места и покатились к заправке. Охранник, куривший на обочине и уже какое-то время наблюдавший за нами, щелчком выбросил сигарету и сделал несколько шагов в нашем направлении, положив руки на висевший на груди автомат. Поравнявшись с ним, Сережа остановился и опустил окошко. В тихом морозном воздухе было отчетливо слышно, как он говорит:
– Вечер добрый! Нам бы заправиться.
– Пожалуйста, проезжайте, – ответил охранник. Сережина маска его, судя по всему, не удивила, но к машине он близко не подошел, а даже скорее отступил на шаг. – Из машины выходит только водитель, к кассе подходим по одному. Топливо есть пока, все в порядке.
– А есть лимит какой-то? – спросил Сережа, не двигаясь с места.
– Нет очереди – нет лимита, – сообщил охранник официально, а потом улыбнулся и добавил уже нормальным голосом:
– Москвичи? Ребята, канистры не нужны пустые? Советую заправиться про запас, бензовозы два дня уже не приходили. Мы тут до завтрашнего вечера, распродаем остатки, а потом сворачиваемся, видимо.
– Нужны канистры, – подал голос Лёня, тоже опустивший окошко и как все мы, прислушивавшийся к разговору.
– Как топливо оплатите – подходите к автобусу, – ответил охранник. – Полторы тысячи за канистру.
– За пустую? – ахнул папа, подавшись к моему окну и придавив меня плечом. – Да это грабеж!
Охранник повернул к нему замерзшее лицо и прищурился:
– Грабеж, дядя, – тут он перестал улыбаться, – это если бы мы тебя сейчас вывели в поле да стрельнули, и машинку твою блестящую забрали. Ты поищи давай заправку работающую в округе – хоть одну найдешь? Так нужны вам канистры, или нет?
– Нормально, Андреич, не спорь, – сказал Лёня поспешно. – Нужны, нужны канистры, я подойду сейчас.
Господи, подумала я, главное, чтобы он не достал котлету и не принялся отсчитывать купюры у всех на глазах, тогда нам точно живыми отсюда не уехать; последняя фраза, произнесенная человеком в кепке, казавшегося поначалу таким дружелюбным, напомнила мне о том, что вокруг – никого, ночь, а на площадке перед заправкой – минимум четверо людей с автоматами, и неизвестно еще, сколько их внутри микроавтобуса. Лёня, однако, не стал трясти деньгами у всех на виду, а вместо этого свернул становившийся неприятным разговор, высунувшись из окошка еще глубже и бодрым, жизнерадостным голосом, словно все мы ехали на шашлыки, и ему не терпелось уже продолжить путь, крикнул:
– Проезжай
